Услыхал Энкиду слово Шамаша-героя, —
У него успокоилось гневное сердце,
Усмирилась разъяренная печень.
«Давай, блудница, я иное назначу:
IV 1 Пусть тебя покинувший к тебе возвратится,
Государи, цари и владыки пусть тебя полюбят,
Тебя увидавший пусть тебе изумится,
Герой для тебя пусть встряхнет кудрями,
6 Не задержит тебя страж, а тот пусть пояс развяжет,
Даст стеклянные блестки, лазурь и злато,
Кованые серьги тебе пусть подарит, —
А за то ему ливнем зерно польется;
В храм богов заклинатель пусть тебя приводит,
10 Для тебя пусть покинут мать семерых, супругу!»
В утробу Энкиду боль проникла,
На ложе ночи, где лежал он одиноко.
Все свои скорби он поведал другу:
«Слушай, друг мой! Сон я видел ночью —
15 Вопияло небо, земля отвечала,
Только я стою между ними
Да один человек — лицо его мрачно,
Птице бури он лицом подобен,
Его крылья — орлиные крылья, его когти — орлиные когти,
20 За власы он схватил, меня одолел он,
Я его ударил — как скакалка он скачет,
Он меня ударил — исцелил мою рану,
Но, как тур, на меня наступил он,
Сжал, как тисками, все мое тело.
25 „Друг мой, спаси меня!" Не мог спасти ты,
Ты убоялся, не мог сражаться, Ты лишь [........................
…………………….]
30 Он ко мне прикоснулся, превратил меня в птаху,
Крылья, как птичьи, надел мне на плечи:
Взглянул и увел меня в дом мрака, жилище Иркаллы,
В дом, откуда вошедший никогда не выходит,
35 В путь, по которому не выйти обратно,
В дом, где живущие лишаются света,
Где их пища — прах и еда их — глина,
А одеты, как птицы, — одеждою крыльев,
39 И света не видят, но во тьме обитают,
39а А засовы и двери покрыты пылью!
40 В Доме праха, куда вступил я,
Поглядел я — венцы смиренны:
Я послушал — венценосцы, что в прежние дни владели миром, —
Ану и Эллилю подносят жареное мясо,
Ставят хлеб печеный, холодную из меха возливают воду.
45 В Доме праха, куда вступил я,
46-47 Живут жрец и служка, живут волхв и одержимый,
Живут священники богов великих,
50 Живет Этана, живет Сумукан,
Живет Эрешкигаль, земли царица;
Бе'лет-це'ри, дева-писец земли, перед ней на коленях,
Таблицу судеб держит, пред нею читает, —
Подняла лицо, меня увидала-
„Смерть уже взяла того человека!"»
