Капитан медленно сполз с Ивонны. Ивонна, как всегда, была роскошна и обнажена. На капитане была пижама.
— О, мой дорогой! — вздохнула Ивонна.
Капитан часто дышал. Слишком часто, чтобы ответить.
— Я, конечно, не возражаю, но все-таки ответь: какого черта ты никогда не снимаешь свою дурацкую пижаму?
— Врожденная стыдливость, как мне кажется, — ответил Колин.
— Ты имеешь в виду скромность?
— Да, наверное.
— Фи! Ты просто стесняешься своего живота!
— Живота? Ты шутишь! Он у меня плоский, как доска. Я надеваю пижаму, чтобы тебе было приятно…
— Почему это должно быть мне приятно?
— Бетси всегда любила, когда я делал с ней это в одежде.
— Она — американка! Они привыкли заниматься любовью на задних сиденьях машин и в телефонных будках. А я — француженка, и привыкла делать это в постели!
— О, да, конечно.
— К тому же цвет твоей пижамы не подходит к цвету постельного белья.
— Все вокруг не подходит друг к другу. Один сплошной конфликт. Это даже полезно.
— Я буду тебя ждать.
— Когда?
— Когда твоя жена, которая любит заниматься любовью в одежде, засадит тебя в тюрьму. Я дождусь тебя, и ты поймешь, кто любит тебя больше.
Он внимательно посмотрел на нее.
— О тюрьме речь не идет. Все улажено. Я смогу оплатить свои долги.
— Ого!
— Все будет, как раньше.
— Каким образом?
— У меня есть план.
— Да?
— Причем план со стопроцентной гарантией.
— Таких не бывает.
— И ты — основное звено в этом плане.
— Это как же?
— Мне нужна твоя помощь.
— Ты знаешь, что ради тебя я готова на все.
— Мне нужно, чтобы организовала мне встречу со своим отцом.
Ивонна тяжело вздохнула.
— Зачем тебе мой папаша?
— При других обстоятельствах я бы никогда на это не пошел. В прошлом году, возвращаясь из Бордо, я сделал остановку в Париже, чтобы уладить дела с банком. Мне нужно было кое с кем встретиться. Именно тогда я познакомился с твоим отцом…
Капитан вспомнил: он завел свой шоколадный «роллс-ройс» и тронулся со стоянки. Но дорогу ему заблокировал «мерседес-600». Он попытался дать задний ход, но там дорогу преградил другой «мерседес». Капитан из своей машины с правосторонним управлением мог хорошо разглядеть человека, сидящего за рулем первого «мерседеса». Тот был седым, крупного телосложения, с невыразительным лицом, одетым с претензией на шик, которую ни один англичанин себе не позволил бы.
— Добрый вечер, капитан Хантингтон, — сказал он по-английски, но с сильным французским акцентом. Голос был совсем как у гангстера из голливудского боевика. Звучал он совершенно равнодушно. — Вижу, вы никак не можете выехать?
