Это было странно. Если даже Круглова отказывалась признавать очевидное, обсуждать подмену еще с кем-то не имело смысла. Мишка взял в руки квадратного пластмассового Карлсона, делая вид, что играет, и начал думать. Он вспомнил, что Алик Ковальчук однажды пересказывал кино, где в людей вселялись инопланетяне. Алик сидел в углу и пальцами гонял по полу скомканный фантик. С ним никто не дружил: у Ковальчука постоянно текло из носа, а как-то раз он на спор пил воду из унитаза. Неожиданному вниманию со стороны Мишки он страшно обрадовался и охотно повторил все, что помнил про инопланетян. Рассказывал он плохо и невнятно, но это было неважно. Мишка понял, что отличить инопланетянина от настоящего человека можно только по странному поведению: выглядят они совершенно одинаково. В случае с Маргаритой Николаевной все было наоборот. Впрочем, окончательно сбрасывать со счетов гипотезу с похитителями тел Мишка на всякий случай пока не стал.
Остаток дня прошел без происшествий. Когда вечером мама забирала Мишку из детского сада, он некоторое время раздумывал, не рассказать ли ей про подмену, но, в конце концов, решил не торопиться. Раз мама видела воспитательницу и тоже ничего не заподозрила, вряд ли она прислушается к Мишкиным догадкам.
На следующее утро он проснулся с тайной надеждой, что все вернется на свои места и в саду обнаружится настоящая Маргарита Николаевна. Но за воротами его ждала все та же искусная подделка, причем мама снова не заметила никакого подвоха. А после тихого часа произошла еще более странная вещь: когда Мишка сел рисовать, оказалось, что кто-то подменил его любимый лимонно-желтый карандаш. Ошибки здесь быть не могло — такой карандаш в саду был почему-то всего один. Поддельный был точно такого же лимонно-желтого цвета, но в остальном не имел ничего общего с настоящим. Мишке пришлось с некоторым сожалением признать, что инопланетяне, по всей видимости, здесь действительно ни при чем. В подмене карандаша он не видел никакого смысла.
До самого вечера Мишка пребывал в глубокой задумчивости. По дороге из сада мама даже несколько раз озабоченно спросила, не заболел ли он, и Мишка терпеливо позволил потрогать себе лоб под шапкой, а дома — померить температуру. На расспросы он твердо отвечал, что все в порядке. Выходные Мишка провел дома и за это время почти забыл про историю с подменой: нужно было дорисовать корабль пятнадцатилетнего капитана и сделать наконец блиндаж для солдат из давно припасенной картонной коробки. Но в понедельник все стало еще хуже.
