При всей ее решимости сделать Джейка счастливым, ее душевное состояние представляло собой сплошной клубок противоречий. Она находилась полностью во власти тех чувств, которые он в ней пробудил, — от нежности и страстного влечения до настоящей любви, и тем не менее сила была на ее стороне, пока она целовала и гладила каждый дюйм его тела, стремясь выяснить, что именно доставляет ему наибольшее удовольствие.
Она почти достигла своей цели, когда Джейк снова поменялся с ней ролями. Его руки и губы ощупывали ее с головы до ног, и теперь уже настала ее очередь стонать от восторга. Казалось, что ни один из них не мог дать другому достаточно наслаждения…
— Прошу тебя, Девон, — наконец взмолился Джейк, когда у них обоих перехватило дыхание, — покажи мне, чего ты хочешь!..
— Это проще простого, — ответила она, прильнув к нему. — Я хочу тебя.
— Покажи, — повторил он.
Казалось, что их, как металл для закалки, бросает из огня в холод. Это было нечто одновременно нежное и неумолимое, мягкое и жесткое, как сама жизнь. Девон не думала, что способна подняться еще выше, чувствовать больше, и тем не менее Джейку удавалось унести ее далеко за пелену облаков, за пределы земного притяжения. Она хотела кричать во весь голос о своей любви. Джейк крепче прижал ее к себе, а она смотрела на него своими блестящими карими глазами, полными любви.
Девон даже не заметила, как вернулась к действительности. Она просто снова услышала ставшее уже более ровным дыхание Джейка, увидела капельки пота, покрывавшие их кожу. Она даже не была уверена в том, что в состоянии думать или говорить связно, настолько обессиленной и пресыщенной чувствовала себя сейчас.
Джейк отстранился от нее первым. Их взгляды опять встретились, и ее потрясла до самой глубины души мысль о том, что их судьбы теперь слиты воедино так, как она раньше и представить себе не могла. Девон чуть было не рассмеялась, осознав, до какой степени пустой и бессодержательной была вся ее прежняя жизнь.
Девон пошевелила рукой, чтобы коснуться его теплой груди. Возможно, он зашел слишком далеко в своем стремлении оградить ее от неприятностей, но сейчас ее почему-то не заботило то, что этот человек может попытаться подрезать ей крылья.
— О чем ты думаешь? — осведомился он мягко, откинув волосы с ее лица.
— М-м… О тебе. — Ей хотелось замурлыкать, будто кошке, от прикосновения его длинных тонких пальцев. — О том, как мне хорошо рядом с тобой и какой чудесной и полнокровной кажется мне сейчас вся моя жизнь.
