— Макс! — гаркнула Вера. — Хорош трепаться! Отклонили?
— Ну, в общем, да.
— Это конец!
Вера устало опустилась на стул. Ей вдруг стало так плохо, что даже затошнило. Не выдержала — побежала в ванную. Там ее вывернуло наизнанку. Слабость разлилась по телу. Она опустилась на кафельный пол и прижалась спиной к ледяной стене. Смотрела в одну точку, а в голове плескалась мысль «Конец всему!»
— Вера, открой! Слышишь?
В дверь тарабанили, как не сразу сообразила. Сколько же прошло времени?
— Открой, иначе вышибу дверь.
Губы скривились в улыбке. Кто вышибет? Макс? Стоило представить его худощавую, хоть и достаточно высокую, фигуру, как из груди вырвался истерический смех, а из глаз брызнули слезы. Не переставая хохотать, она заставила себя встать с пола и открыть дверь, больше переживая, что друг может покалечиться.
— Наконец-то! — выдохнул Макс.
Смех перешел в рыдания, а ноги отказывались держать. Макс подхватил ее на руки и отнес на диван. Она уткнулась в подушку, обильно орошая ее слезами. Как сквозь слой ваты до нее долетал голос друга:
— Вер! Перестань реветь! Хватит уже. Ты же сильная!
Кто сильная? Она? Да она бесхребетная, помешанная на бредовой идее, с проломленной головой от бесконечных попыток пробить железобетонную стену. Неудачница, которая подсела на призрачную идею, как наркоман на иглу. И теперь эта идея мешает ей жить, стала навязчивой, сводит с ума. А стоит только попытаться соскочить, как начинаются ломки, и надвигается депрессия. И нет конца и края этому состоянию, словно она ходит по кругу. Только вот слезы лить и правда бессмысленно. Помокрили и хватит. С истериками она умела справляться. И с этой расправилась быстро. Успокоилась, села на диване и вытерла мокрое лицо краем свитера. Немного мешала икота, но на нее Вера старалась не обращать внимания.
— Макс, я бездарь, нужно признать это, — посмотрела она на преданного друга, ни грамма не заботясь о внешнем виде. Подумаешь, нос размером с огромную рыхлую картошку и глаза, как щелочки, и красные, как у быка. Ему не привыкать, а ей плевать.
— Не драматизируй. Ну отклонили рукопись, и что? Не конец света?
— Да?! А ничего, что мы ждали два года? Нормально, что все это время нас пичкали обещаниями? Ты только подумай — два года жизни и грандиозные планы! И все рухнуло в один момент.
— Ничего страшного. Обратимся в другие издательства.
— Какие, Макс? Какие?! — Вера захохотала, но вовремя оборвала себя, испугавшись новой истерики. — Какие еще остались издательства, куда бы ты не писал и не звонил? Все! Хватит! Надо признать поражение и попытаться жить дальше. Автор из меня никудышный. Слава богу, как журналист вроде состоялась. Буду писать свои статейки до старости.
