Я залилась краской.
– Приятного вечера, Диана. – Мое имя в его устах приобрело экзотическое звучание.
– Хорошего вечера, Мэтью, – ответила я и пустилась наутек.
Вечером я задержалась на реке дотемна, и смутный силуэт на буксирной дорожке всегда маячил чуть впереди наподобие темной путеводной звезды.
В четверть третьего меня разбудил кошмар. Я тонула, барахтаясь под одеялом, которое сон преобразил в гущу водорослей, и тщетно пыталась всплыть. Мне уже почти удалось, но тут кто-то схватил меня за лодыжку и потянул вниз.
Как всегда в таких случаях, я проснулась, так и не увидев, что меня держит, – вся в поту, с колотящимся о ребра сердцем. Полежала немного, отважилась сесть.
За окном плавало белое лицо с темными ямами глаз.
С опозданием сообразив, что это мое отражение, я еле добежала до ванной и после приступа рвоты еще полчаса пролежала, свернувшись клубком на холодном кафеле, проклиная Мэтью Клермонта и других виновников своего жуткого самочувствия. Потом опять залезла в постель, поспала и на рассвете, едва волоча ноги, отправилась на лодочную тренировку.
– В такой-то туман, доктор Бишоп? – удивился консьерж Фред. – Судя по виду, вы работаете без сна и отдыха. Прилегли бы, река до завтра никуда ведь не денется.
– Нет, пойду, – поразмыслив, сказала я. – В выходные ведь уже начнут съезжаться студенты.
Из-за мокрой мостовой и общего состояния я бежала медленнее обычного. Мой путь лежал мимо Ориель-колледжа к высоким железным воротам между Корпус-Кристи и Мёртоном. В темное время суток их запирали, чтобы не пускать народ на речные луга, но все оксфордские гребцы первым делом учились перелезать через них – что я и сделала.
Я спустила лодку на воду, и знакомый ритуал успокоил меня: отчаливая в туман, я почти пришла в норму.
В такую погоду гребля еще больше напоминает полет. Белая пелена приглушает птиц и шум автомобилей, усиливает тихий плеск весел и поскрипывание сидений. Не видно ориентиров на берегу, и потому приходится продвигаться, полагаясь исключительно на инстинкты.
Я вошла в легкий привычный ритм, насторожив слух и зрение. Плеск весел предупредит меня, если я подойду чересчур близко к берегу, тень скажет о приближении другой лодки. Туман был таким густым, что я подумывала уже повернуть обратно, но слишком уж манил длинный прямой отрезок впереди.
Развернулась я у самого паба. Два голоса на воде оживленно спорили, как выиграть гонку со столкновениями – характерное для Кембриджа и Оксфорда развлечение.
