Вздрогнули все. Неужели встреча дофина и наш завтрак так затянулись? Ведь обычно мы успевали закончить трапезу за полчаса до начала занятий и шли по коридорам прогулочным шагом. А сейчас еще, как назло, библиография, занятия будут в центральной башне, отданной под книгохранилище старых, списанных книг. Не очень мной любимый предмет, но один из самых нужных. Я мечтала о большой библиотеке, в которой смогла бы устроить все по своему вкусу.
Вместе с основной массой девочек поднялась и вышла в коридор. В отличие от многих на стол дофина не оборачивалась. Было у меня подозрение, что принц смеялся надо мной. Рассказывал своим фаворитам о нашем утреннем столкновении и как я причитала со страхом в голосе: «Нас сейчас догонят! Дофин! Свита!» Наверное, очень смешно было. Обхохочешься! Как же стыдно сейчас обернуться. А вдруг он в этот момент посмотрит на меня, и что тогда? Позор!
Притаилась в небольшой нише слева от обеденного зала. Надо дождаться Армель и прояснить ситуацию. Неужели наша дружба закончится вот так, из-за принца?
Подруги вышли едва ли не самыми последними. Вздохнула. Если разговор затянется, мы рискуем опоздать на урок. А если на нем будет присутствовать дофин? Нет, конечно, он сам не успеет вовремя, ведь от обеденного зала до башни не менее десяти минут быстрым шагом, а его высочество еще трапезничает.
— Армель, Аврора!
— Да, ты что-то хотела, Эвон? — холодно спросила Армель, не останавливаясь ни на минуту.
— Неужели нашей дружбе конец из-за случайности? — пораженно воскликнула, подстраиваясь под быстрый шаг девушек.
— Случайности? — Армель остановилась. — То есть ты совершенно случайно смыла все белила, которые я доставала хитростью у мадемуазель Лауры, совершенно случайно встретила и очаровала дофина, а потом заявилась с ним под ручку? А косы? Почему ты сменила прическу? Признавайся, Эвон, я верю, ты не станешь врать. Что ты узнала? И если узнала, почему не поделилась с нами, а решила привлечь внимание принца сама?
Я даже опешила. Так я не ошиблась в своих мыслях! Хотя нет, подруги видели все в еще более мрачных тонах. Неужели я произвожу впечатление такой роковой обольстительницы, чтобы ввести в заблуждение подруг, а потом единолично привлечь внимание его высочества?
— Клянусь, Армель, все совсем не так. И белила бы я никогда не смыла. Я была так хороша! И прическа! Разве можно было под сеткой сразу определить, что у меня далеко не светлые косы?
Девушки заметно успокоились. Вздохнули и переглянулись. Ну да, не зря меня называли «прямолинейной Эвон», в кои-то веки это сыграло мне на руку. Кто поверит, что я могу врать и изворачиваться? Тем более в моих словах действительно нет лжи.
