— Вы меня осуждаете за эту девочку, как ее… — Мужчина мельком глянул на лист, лежащий на столе. — Жаклин. Ну же, не молчите.
А я молчала. Глядела во все глаза на менталиста и не произносила ни звука. Страха у меня не было. Не знаю уж почему. Ну, выгонит он меня сейчас, и что? У меня и так шансов немного для выгодной партии. Я вполне могу выйти замуж и за барона. Да просто дворянина с деньгами. Даже без магии. Да, своим детям я испорчу жизнь, но брату помогу и «Гнездо» сохраню. Ну, живут же без дара? Живут. И не факт, что у моих детей дара не будет.
— Отвечайте!
Вздрогнула. И зачем было так кричать?
— Да, безусловно, — весьма честно ответила я.
Быть честной легко. У меня вот голова отключается, и я несу все, что думаю. Потом, правда, ужасаюсь и судорожно ищу способы исправить ситуацию, но в целом… Дедушка говорит, что моя импульсивность — явление временное, ведь, в сущности, мы еще дети в шестнадцать.
— Почему? — Маг удивленно вскинул брови, но я не поняла, к чему относился вопрос. То ли «ворон» допытывался, осуждаю ли я его, то ли удивился факту честного ответа.
— В натуре женщины кокетничать и добиваться внимания маленькими уступками или ложью. Не верю, месье, что дамы при дворе иные.
— Я попросил отвечать ее предельно честно.
— Жаклин вас просто испугалась. — Я пожала плечами. Ведь менталист должен был чувствовать эмоции, неужели он не ощущал страха баронессы?
— Потому на простой вопрос, нравлюсь ли я ей, ответила да?
— Естественно! — воскликнула, удивленно уставившись на мужчину. — А что, она могла ответить иначе?
— А вам, мадемуазель Эвон?
— Что мне?
— Не старайтесь казаться большей дурочкой, чем вы есть! Вам я нравлюсь?
— Мне? Нет, — покачала головой.
— Почему?
— Вы старше меня лет на двадцать. Вы обидели Жаклин. Вы спровоцировали пажей за завтраком. И вообще мы вам все не нравимся. Если вы недолюбливаете нас, за что мы должны любить вас?
— Я спровоцировал пажей? — Менталист с интересом на меня уставился. — А вы любопытная особа, мадемуазель Эвон!
— Какая есть, — пожала плечами, начиная чувствовать почти эйфорию оттого, что мужчина разговаривает со мной едва ли не на равных.
— Вы хотите замуж, мадемуазель Эвон?
— Хочу, — кивнула, сцепляя руки на коленях в замочек.
— За дофина?
За дофина, за графа, за герцога, за барона. Ах, какая разница за кого! Как девица может не хотеть замуж? Все равно придется же. Вслух, конечно, не сказала. Кивнула еще раз. Скажи я так — мне точно откажут.
