— Он же… он… сказал, что я склонна… к патологическому вранью, — захлебываясь слезами, выдала Жаклин. — А я же не хотела… я думала пофлиртовать, очаровать…
Я плохо ее понимала. Видимо, она плакала уже давно, и у нее порядком забился и распух нос.
— Ее завалили, — шепотом поведала мне стоящая справа от меня Полин. — Тот, который старший.
Ахнула. Неужели из-за простого флирта этот «старик» может так жестоко поступить с Жаклин? Это же позор! Хотя, конечно, баронесса достаточно красива. Но вот так… выбыть еще до приезда дофина. Это же… да я даже представить не могу, насколько это ужасно. Как она теперь замуж выйдет? С таким-то пятном на репутации. Нет, нет, даже «старик» не мог так жестоко обойтись с шестнадцатилетней девушкой. Ведь к вечеру об этом будет знать вся академия. А еще через пару дней весь Ланген.
— А как ты сама? — спохватилась Полин. — У лекаря очень страшно было?
— Нет, не страшно. — Я отмахнулась от уже раскрывших рот девочек, у которых даже глаза заблестели от осознания, что я прошла целительский отбор. — Жаклин, я считаю, что тебе стоит поговорить с месье менталистом еще раз, после того как пройдут все девочки. Возможно, он отменит свое решение.
— Но… он же сказал, я склонна к вранью. — Девушка зарыдала еще сильнее, уткнув лицо в ладони. — А я и не врала почти. Только самую малость, чтобы расположить к себе.
Подошла вплотную к баронессе. Не понимаю, чего церемонятся наши целительницы. У Жаклин настоящая истерика, и ее нужно прекратить, а не потакать ее слабостям. Не знаю уж, конечно, как бы я плакала, окажись на ее месте, но это надо заканчивать.
Решительно взяла ее за руки и развела их в стороны.
— Жаклин, послушай. Если он обвинил тебя во вранье, будь честной с ним. И прекрати плакать. От этого только нос краснеет, а уж такой расплывшейся «красавицей» ты месье менталисту точно не понравишься.
Жаклин вопреки моим советам разревелась еще сильнее и горше. Девочки разом зашикали на меня и замахали руками.
— Ты проста, как тисовое дерево, в честь которого тебя назвали, Эвон! — разозлилась внезапно Луиза, отталкивая меня от плачущей Жаклин. — Ей сейчас и так тяжко, а ты говоришь гадости.
— Я? Неправда! Я хочу помочь.
— Иди лучше, вставай в очередь. — Полин подтолкнула меня под локоть. — Не всем легко быть честными, как ты, Эвон.
Отошла от девушек и надулась. Как будто для честности нужны особые усилия. И да! Я тоже не такая уж честная, какой пытаются меня выставить подруги. Скажем так, я недоговариваю. Но ведь этого никто не запрещает?
