Сабрина по-прежнему капризничала — отказывалась от птицы, поэтому демонстративно изображала на лице отвращение, грея руки у костра. Девчонка надеялась, что скоро за ними приедут и спасут или, в крайнем случае, с неба свалится ящик с продуктами. Тем временем Кейси бросала злые взгляды на фермера, а тот игнорировал девушку в упор, не желая снова опозориться. Адаму не нравилась напряжённая атмосфера, царящая в компании, поэтому он, не доев свою порцию, пошёл спать. Перед тем как отправиться в мир Морфея, парень долго думал, что ждёт дальше, и перспективы были неутешительными. Он видел, как друзья медленно сходят с ума и вряд ли протянут дольше недели, особенно при таком питании, а как помочь не знал. С этой мыслью и погрузился в сон, который прервало тихое пение незнакомой грустной мелодии. Голос был настолько приятным, что захотелось выяснить, кто же является его обладательницей.
Глава 8
Звёзды тоже умирают
Парень встал с пола и, убедившись, что друзья спят, вышел на улицу. Песня доносилась из соседнего здания с разрушенной крышей и стенами, украшенными трещинами-шрамами. Дом гордился боевыми отметинами и демонстрировал каждому желающему, которых было не так много.
Чем ближе Адам приближался к постройке, тем отчётливее становились слова:
«Мне хотелось бы птицей далеко летать,
Но оборваны крылья, без тебя не встать.
Ну а ты, милый мой, где-то крепко спишь
Обо мне позабыв. Хоть сейчас услышь.
Я прощу все грехи, даже твой уход,
Только в дом мой приди, что у тёмных вод.
Обними и держи, вновь не отпускай,
Без тебя, мальчик мой, мне не нужен рай.»
Слова песни проникли прямо в душу и затронули сокровенную струну, что издавала ноту боли. Он невольно испытал жалость к девушке, поющей эту симфонию страданий. Сердце начало разрываться на части, как будто его в первый раз ранили. Адам взбежал по лестнице и распахнул дверь, желая прекратить душевные муки. Комната, в которую он попал, была покрыта сумраком и лишь силуэт, сидящий у окна, озарял свет луны. В столь скудном освещении парень сумел разглядеть бледно-лиловое платье, плавно ниспадающее на каменный пол, и светлую кожу, нежно искрящуюся. Длинные волнистые волосы, переливающиеся перламутром, слегка развевал ветер, а в остальном фигура была неподвижна.
Он сделал несколько шагов по направлению к девушке, а она замолчала, но не обернулась. Его сердце трепетало, секунды превратились в вечность. Парень никак не мог подобрать слов, да и язык превратился в камень. Дышать становилось всё тяжелее. Взгляд упал на изящные руки, настолько совершенные, что, казалось, над ними трудился сам Микеланджело. Когда незнакомка повернула голову и улыбнулась Адаму самой прекрасной на свете улыбкой, на душе сразу стало тепло и все тревоги вмиг забылись. Глаза её были заплаканными, но такими живыми и искрящимися, что парень ими залюбовался. Девушка напоминала скорбного ангела, потерянного во тьме, но с теплящейся надеждой на счастье.
