* * *
Как-то Павел Геннадьевич от нечего делать, смеха ради, решил прошвырнуться по сайтам знакомств.
Спросите мужчин, как они оказываются на таких сайтах — и они все пожмут плечами и пробормочут, что зашли «от нечего делать», «для смеха» и чтобы «завтра чисто поржать с мужиками».
И — сразу увидел Её. Русалку по имени Алёна. У неё было редкое, контрастное сочетание светлых, будто вымоченных волос — и тёмных, с мокрым блеском, глаз.
Не мигают, слезятся от ветра. Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу. Последнее: «никогда не увижу» — очень устраивало женатого Павла Геннадьевича.
Конечно, Алёну атаковали претенденты — а она застыла на своих высоких стройных ножках в неприступном стеклянном воздушном дворце. Дворец охранял огромный, тупорылый, крылатый серебристый дракон-«боинг».
Фото Алёны не исчезало — значит, всех женихов пожирал дракон.
Никто и ничто не трогало сердце капризной красавицы. Павел Геннадьевич раздумывал, как его растопить.
Рассеянно забрёл в комнату дочки, увидел на столе забытый дневник. Давно не проверял. Открыл. А это тетрадка со стихами:
Очи еле смотрят,
Уши еле слышат,
Губы еле шепчут
Страшные слова.
Руки еле тёплы,
Щёки еле алы
И в подушках низких
Тонет голова.
Локон еле вьётся,
В окна ветер бьётся,
И лампадка еле
Теплится в углу.
Еле льются слёзы,
Слышатся угрозы…
Так вот же оно, самое то! Графоманство, конечно: розы, слёзы-мимозы-угрозы. Но — ключик к жалостливому женскому сердцу!
Самому назваться как-нибудь эдак… Цветисто, забористо… Рафаэлем, допустим. Женщины это любят.
Именно в тот момент Далька, придя из школы, увидела страшную картину. Разбросанные бумаги, лихорадочно выдвинутые ящики стола — и папашу, нагло роющегося в её компе, как свинтус в корыте!!
Немая сцена. Потом крики, сопли, слёзы, мимозы, угрозы… Заперлась в ванной, оттуда кричала, что покончит с собой.
Смерть стоит-скучает,
Терпеливо ждёт.
Вот уже подходит,
Впадинами смотрит,
Что-то шепчет… Ветер
Ставенки трясёт…
В общем, ужас, ужас. В ванной бритвы, ножницы. Вполне реальная смерть цинично глянула своими впадинами. Павел Геннадьевич тряс, как ставенки, дверь в ванную.
Вот тогда на свет выплыл спасительный коллега с разбитым сердцем и безответной любовью.
* * *
Жена начала подозревать и тихо накаливаться, сатанеть. Будто что-то унюхала, трясла телефон и контакты в сетях.
Павел Геннадьевич перенёс общение в чате на рабочее место, в кабинет. Кабинет был крошечный, но имел собственный туалет и биде. Микроволновка, электрочайник. Располагался в тридцатиэтажном небоскрёбе-улье, забитом тысячами таких офисов.
