— А ведь ты допрыгаешься у меня, стрекоза. Я ведь тебя убью.
Так сказал, что Тальку передёрнуло. Наверно, так же передёрнуло Кармен, когда она услышала угрозы любовника. И Дездемона: «Молилась ли ты на ночь?».
Талька, конечно, мечтала исполнять в балете ведущие партии — и чтобы Дон Хосе вонзал большой фольговый кинжал в подпрыгивавшую грудь… И чтобы Отелло смыкал мощные руки на её трепыхавшейся тёплой шейке… Но не в жизни же — на сцене!
И — господи, какая же она балда! О чём думала, когда отправляла к нему сына и с содроганием — с глаз долой, от греха подальше — сунула в спортивную сумку обвёрнутый в футболку пистолет. Который, по закону жанра, обязан был выстрелить в последнем акте.
* * *
Тем более случался инцидент: когда у Юрки Генералова ещё не имелось огнестрельного оружия. Во время очередного выступления «Rjabinushka» — сидел в зале. (Как верно подметила наблюдательная Алла Борисовна: «И тот же ряд, и то же место»).
Когда Талька подбирала букеты, заметила белевший на сцене листок. «Люблю! Не могу! Надо кончать…» — далее неразборчиво, прыгающим Юркиным почерком. Бред сумасшедшего.
Она уже облачилась в хитончик, когда в хлипкую уборную кто-то начал ломиться и рычать. По голосу определила — Юрка.
Постучала музыкантам в соседнюю гримёрку. Ребята (Талька высунула носик в щель) выскочили, завязалась потасовка. Юрку хорошо, от души побуцкали: чтоб знал, как на наших девчонок кидаться!
Когда милиция прибыла, ей продемонстрировали трофей: извлечённый из недр Юркиного плаща, из внутреннего кармана, перочинный нож.
Ужас! Маленький, с удобной перламутровой ручкой, отточенный как бритва. Милиционер сказал: рукоятку долго и сильно сжимали, аж нагрелась!
Талька представила, как Юрка ночью, вжикая, любовно точил лезвие, пробовал ногтём, снова точил. На стене металась лохматая тень…
Чик по сонной артерии — и вот тебе похороны, транс, спектакль, вопли… И она, Талька, главный персонаж, в розовом гробу с кружавчиками.
* * *
Благодаря своей спасительной, чудовищной, вопиющей легкомысленности, Талька быстро забыла о Юркиных угрозах. У неё завёлся новый амант, моложе её на пятнадцать лет, тренер областной хоккейной команды.
Женат. Как все они говорят, на грани развода. Но — грудной ребёнок, полусумасшедшая алкоголичка-жена. Захочешь да не бросишь такую нагрузочку.
На жадные расспросы подружек: «И как?!» — хмыкала небрежно и исчерпывающе: «Гигант».
Благочестивые дамы назовут Тальку слабой на передок: что ж, обидеть красивую женщину может каждый. Но ошибутся: Тальку мало возбуждали мужчины, она всегда была холодна, как льдинка!
