– Конечно, не о чем. Ведь я не там живу.
Их прервал стук в дверь. В спальню уныло вошел телохранитель, чтобы взять чемодан Вина. Скарлетт сердито повернулась к мужу:
– Ты заставил Беппо сегодня работать? Он же собирался сделать предложение своей девушке! – Она виновато взглянула на парня: – Мне страшно жаль…
– Va bene, signora, – пробормотал тот.
Вин, не обращая внимания на Беппо, обжег ее свирепым взглядом.
– Меня начинает утомлять твоя постоянная критика.
– Ну конечно. Я же должна трепетать и подчиняться.
– Ты извращаешь мои слова.
– Кто я вообще такая, если не твой равноправный партнер? Твоя экономка? Нянька? А может, я просто твоя шлюха?
Она с удовлетворением отметила, как он изумленно раскрыл глаза.
– Ты моя жена. Мать моего ребенка.
– Тогда как ты можешь быть таким бесчувственным? Ты говорил, что любишь меня!
Вин мрачно взглянул на Беппо, который как раз выносил из спальни чемодан, притворяясь слепым и глухим.
– Я просто объясняю тебе, что будет дальше. Ты с ребенком прилетишь в Нью-Йорк на будущей неделе. И приготовишься к новому тесту на отцовство.
Он твердыми шагами вышел из спальни и захлопнул за собой дверь. Разбуженный стуком, Нико проснулся в детской и заплакал. Охваченная яростью, она выбежала на лестничную площадку.
– Мы никуда не поедем! – крикнула она, перегнувшись через перила. – Ты нас не заставишь!
Услышав шум отъезжавшей машины, Скарлетт бессильно опустилась на ступеньку. По ее щекам струились слезы.
Как могло все так быстро разрушиться?
Он не любил ее. Все ее мечты рухнули. Скарлетт закрыла лицо руками, подавляя рыдания.
Услышав плач ребенка, она глубоко вдохнула, вытерла глаза и встала, надеясь, что, успокаивая плачущего Нико, сможет как-то успокоиться и сама.
Стоя у стеклянной стены бара, расположенного на последнем этаже сверхсовременного токийского отеля, Вин невидящим взглядом смотрел на раскинувшуюся внизу панораму города от Радужного моста через Токийский залив до садов Хамарикью. Ночное небо с высоты тридцатого этажа поражало великолепием.
Вин сделал еще один глоток шотландского виски и поставил бокал на зеркальную стойку. И оперся головой на ладонь, чувствуя невыразимую усталость.
Прошло уже две недели после их последнего разговора со Скарлетт. Он две недели не видел сына, который за свою коротенькую жизнь уже, конечно, отвык от своего папы. Вин ощущал мучительную боль и пустоту в сердце.
Он пытался убедить себя, что дело того стоило. Потому что «Средиземноморские авиалинии» теперь принадлежали ему.
