Андреас представил себе красивые ноги Грейс в этих босоножках и почувствовал, как его охватывает жар. Чтобы отвлечься, он открыл следующую коробку.
– В магазине не оказалось моего размера, поэтому я попросила прислать босоножки сюда. – Проследив за его действиями, Грейс тихо и отчаянно прибавила: – Не открывайте эту коробку.
Но было слишком поздно. Андреас уже поддел пальцем бледно-розовые шелковые бретели и вынул на свет божий кружевное бюстье.
Грейс в ужасе посмотрела на бюстье, а потом на розовые шелковые трусики, оставшиеся в коробке.
– Это ваше? – поинтересовался Андреас.
Она открыла, потом закрыла рот, схватила бюстье и коробку, отошла в сторону и, повернувшись к Андреасу спиной, стала торопливо запихивать белье обратно.
– Это для свадьбы, но я вряд ли его надену.
Андреас понял, что ему пора уходить, иначе он совершит какую-нибудь глупость.
– Мне нужно позвонить. – В дверях он задержался. – Грейс?
Она обернулась.
– Наденьте его.
От удивления она снова открыла рот.
Еще никогда Андреасу не хотелось зацеловать женщину до беспамятства.
Грейс потянулась к языку колокола, чувствуя, как под ней шатается лестница.
– Какого черта вы делаете?
Она вздрогнула, услышав раздраженный голос Андреаса, и лестницу повело в сторону. Испуганный визг Грейс прорезал вечерний воздух, но, к счастью, Андреас удержал лестницу.
Она мельком взглянула на него. Он крепко сжимал боковины лестницы, поставив ногу на нижнюю ступеньку.
Грейс с трудом сглотнула, не зная, что ей труднее выносить: его ярость или жар в его глазах, который она увидела, когда он взял в руки ее бюстье. Они даже не нравятся друг другу. Почему же у нее такое ощущение, что она тает каждый раз, когда он оказывается рядом с ней?
– Решила дополнительно украсить часовню. Я делаю гирлянду, которая будет свисать с колокольни до земли. Мне нужно измерить точную длину.
– Боже! Вы истрепали мне все нервы! Нельзя заниматься этим одной, это опасно.
Он был прав, но Грейс не собиралась это признавать:
– Я в порядке… и я быстро.
Чтобы подтвердить свои слова, она обвязала веревку вокруг колокола, выбросила ее конец из окна часовни, затем спустилась по лестнице, избегая сердитого взгляда Андреаса.
– Мне нужно снова подняться и развязать другой конец веревки.
Он раздраженно вздохнул, сам поднялся по лестнице, отвязал веревку и сердито уставился на Грейс:
– Больше не залезайте на эту лестницу.
Конечно, она залезет. Но сейчас ни к чему с ним спорить.
– Вам еще что-нибудь нужно? – спросил Андреас.
