Хотя Этта намеренно устремила взгляд на Итана, присутствие Габриэля она все равно ощущала каждой клеточкой тела.
Как оказалось, граф попросил Кавершема отвезти Стеф, Марту и Кэти в порт, чтобы быть уверенным, что они будут под защитой на случай появления там Томми.
– Итан, это так любезно с твоей стороны. Я перед тобой в долгу.
– Руби передает тебе привет и приглашает к нам на обед.
На лице Кавершема отразилась нежность – так бывало каждый раз, стоило ему упомянуть свою жену. Точно такая же нежность читалась на лице Руби, когда она заговаривала об Итане. Этта внезапно ощу тила сожаление, схожее с тем, какое испытывает ребенок, прижавший нос к витрине кондитерской и разглядывающий недоступные ему сласти.
Наступил момент прощаться с дочерью. Глаза защипало от подступивших слез.
– Милая, хорошенько повеселись, но береги себя, слушайся Стеф, не забывай открывать учебники, чтобы не отстать от программы в колледже, и…
Кэти бросилась к матери и обняла ее за талию:
– Мам, все будет в порядке. Это ты береги себя. А вы приглядывайте за ней, – повернулась она к Гейбу.
– Обязательно, – без тени шутки ответил тот, и девочка удовлетворенно кивнула.
Вскоре она, ее спутницы и Кавершем скрылись за дверью.
– Все будет хорошо, не расстраивайтесь, – раздался за спиной голос Габриэля, исполненный сочувствия.
Этта, отвлекшись от мыслей о дочери, повернулась:
– Я понимаю, что Кэти уже шестнадцать, она достаточно взрослая девочка и вполне может отправиться в круиз без меня. Просто мы никогда так надолго не расставались.
На лице графа застыло неопределенное выражение, в глазах мелькнула печаль.
– Значит, ей очень повезло в жизни.
– Не знаю… Меня всегда очень расстраивало то, что кроме меня у Кэти нет родных.
А еще она переживала из-за того, что дочь не знает своих бабушек и дедушек. Ведь родные отец и мать бросили Этту совсем малышкой, а приемные родители отвернулись от нее, когда Этта, забеременев, наотрез отказалась сделать аборт.
В памяти всплыли слова приемной матери: «Поступай как хочешь. Мы примем тебя обратно в семью, но ты ведь, разумеется, не захочешь сохранить ребенка, который унаследует гены от такого отца?» В тот момент Этта ясно поняла, почему ее приемные родители так и не смогли ее полюбить: все эти годы они считали, что в ней рано или поздно проявится дурная наследственность неизвестных биологических родителей. Со временем Этта осознала, что ее удочерили с искренними намерениями, но потом, наверное, поняли, что не в состоянии полюбить ее как родную…
