Он пришел в Вислы с первыми лучами солнца. Издали его вполне можно было принять за бродягу из-за старой сутаны, истоптанных сапог и простецкого алого плаща. Образ нищего странника дополняли седая борода и тощая котомка на поясе, однако при ближайшем рассмотрении картина разительно менялась.
Одежда, несмотря на невзрачность и дешевую ткань, была прекрасно выглажена, чиста и без единой заплатки, хотя в середине необычайно жаркого июня тракт буквально утопал в пыли. За бородой тщательно ухаживали, волосы стригли коротко, осунувшееся загорелое лицо регулярно умывали, и вот незнакомец из бродяги превращался в монаха.
Однако монахи не носили оружия, а у пожилого, но все еще крепкого мужчины рядом с сумкой покачивался одноручный меч в деревянных ножнах.
Когда он миновал околицу, все деревенские петухи закричали хором, приветствуя его как само солнце. Тут же послышался звон цепей и тихое рычание, но ни один дворовый пес не посмел гавкнуть на чужака, хотя остальных облаивали во все глотки, будь-то хоть вельможа, хоть сам князь.
Заскрипели двери и калитки, на тракт, являющийся одновременно и единственной улицей деревеньки, высыпал народ. Заспанные крестьяне в льняных рубахах и сарафанах во все глаза уставились на мужчину, не зная толком как встречать долгожданного гостя.
Странник остановился, окинул быстрым взглядом толпу и спокойно спросил:
- Где ваш староста, люди добрые?
Из-за спин раздался отрывистый вскрик и надсадное дыхание. Навстречу путнику протиснулся дородный старик, держа в одной руке хворостину, а в другой красное и распухшее ухо чумазой девчонки лет двенадцати. Судя по грязным всклокоченным волосам и рваной мешковине вместо сарафана, староста изловил нищенку и собирался немедля наказать. Девчонка, невзирая на трепку, с упорством голодного волчонка вгрызалась в яблоко и глотала куски целиком, почти не жуя. Но дед вырвал неспелый плод изо рта, обтер о войлочную жилетку и спрятал в карман.
- Я, я староста! Трофимом кличут. Беда у нас, господин аскет, - старик низко поклонился, вынудив пленницу согнуться в три погибели.
- Надеюсь, вы позвали меня не из-за расхитительницы садов?
Селяне захохотали и покосились на старосту, покрасневшего как ухо девочки.
- Что вы, господин аскет, с этой негодницей мы сами разберемся. Еще как разберемся! Для вас же, господин аскет, работа посерьезней найдется. Упырь у нас завелся, никакого спасу нет!
- Точно! – донеслось из толпы.
