По пути к кабинету Делилы Уизерби я уже чувствую, что она, как и я, не на своем месте. Во-первых, ее кабинет находится не в административном крыле, а на чердаке Центра искусств и творчества, и для того, чтобы постучать к ней в дверь, мне приходится протиснуться между манекенами в модных нарядах, забытыми скульптурами и сломанными мольбертами. Кстати, тут пахнет ладаном, а из-под двери слышатся звуки флейты – там кто-то слушает нью-эйдж.
Делила распахивает дверь почти мгновенно.
– Элис, – говорит она, склонив набок голову и широко раскинув руки.
Я не сразу понимаю, что надо ее обнять. Обнимаю. От нее пахнет пачули. Она отстраняется, но не убирает рук с моих плеч, и шепчет:
– Добро пожаловать.
Делила заводит меня в кабинет. Волосы у нее волнистые, лицо румяное и блестящее, ходит она босиком, подол длинной льняной юбки волочится за ней по полу.
– Присаживайся, – говорит она и кивает в угол, наливая чай. Я присматриваюсь, но не вижу стульев. А потом замечаю на полу подушки.
– Итак, – говорит Делила, когда мы усаживаемся, скрестив ноги и держа в руках по маленькой чашечке ароматного зеленого чая, – кто такая Элис Роуи?
– Кажется, я не вполне понимаю вопрос, – говорю я.
– Вот именно, – кивает Делила, и это запутывает еще сильнее. – Я знаю, что ты встречалась с деканом Хаммером и вы говорили об успехах в учебе. Поздравляю, кстати, – она сжимает мое колено. – Но хочу спросить: а еще что?
– В смысле? – спрашиваю я.
– А еще что есть в Элис? Какие у тебя интересы? В какие клубы ты вступила? С кем ты общаешься? Как видишь, «Беннетт» – замечательная школа, но, чтобы поступить в хороший колледж, тебе нужно знать, что ты из себя представляешь. Я всегда призываю учеников стать внимательнее к себе. Сосредоточиться, обращать внимание на свои симпатии и антипатии, на свои поступки, чтобы разобраться в себе.
Ей вряд ли понравится круг моего общения, потому что последнее время он ограничивается главным хулиганом школы Оливером, папой, уже немолодым нейробиологом, престарелым бульдогом Джерри и блистательным Максом Вулфом, но только в подсознании. Я поражаюсь тому, что Делила с деканом Хаммером одновременно очень разные и удивительно похожие. Так недолго и спросить у меня, какую я предпочла бы надпись на собственном надгробии.
– По-моему, в клубы уже поздно записываться? – несмело говорю я. – Я толком и не думала об этом…
Делила изучающе смотрит на меня, то и дело кивая. От ее взгляда мне становится неуютно, я смотрю в окно и вижу Сержио и Брунгильду, которые глядят на меня с дерева. Сержио приветственно поднимает крыло, и они оба улетают.
