– А как еще его называть? Мы не знаем его настоящего имени.
– Некоторые говорят про него: Старик с Прим-роуз-лейн.
– А я всегда называл его Стариком с тысячей перчаток, – ответил Сэкетт. – Но я что хотел вам сказать: люди шерифа вас терпеть не могут, но при этом очень уважают, по крайней мере его помощник. Он считает, вам надо было идти в детективы, а не в журналисты. Сказал, что из вас получился бы хороший сыщик. Потому я с вами и разговариваю.
Дэвид удивился. После выхода в свет «Протеже» он старался не ездить через округ Медина, опасаясь, что его остановят за какую-нибудь неработающую заднюю фару и пожизненно упекут в тюрягу. Бывший заместитель шерифа, который в свое время из кожи вон лез, лишь бы добиться смертного приговора для Брюна, прислал ему письмо, где называл Дэвида продажной газетной шлюхой и обещал «подправить» ему кое-что в лице, если он только сунется в город.
– Так что вас интересует? – спросил Сэкетт.
– Ну, прежде всего – почему вы зовете его Стариком с тысячей перчаток. И как вы обнаружили тело.
Сэкетт вытряхнул из пачки «Кэмела» сигарету, прикурил, глубоко затянулся, выпустил в потолок облако ядовитого дыма и кивнул на пачку «Мальборо», выглядывавшую из кармана рубашки Дэвида.
– Можете курить, если хотите, – сказал он. – Штраф выписывать не буду, обещаю.
Дэвид отрицательно помотал головой – объяснять про «ментальные сигареты» пришлось бы слишком долго.
– Дело ваше, – сказал Сэкетт. – Ну ладно, поехали.
Следующие полчаса он рассказывал, как нашел в доме на Примроуз-лейн труп и сотни перчаток в шкафу, как кровавый след привел его к блендеру, с каким звуком шлепались на пол личинки, выползавшие из дырки в груди, и как вывернуло Билли Бичема. Все это время он смолил сигарету за сигаретой, и к концу рассказа вся комната утопала в клубах дыма, а одежда Дэвида насквозь пропиталась запахом дешевого курева. Сэкетт нажал кнопку на стене, и где-то в недрах здания включилась вентиляция, понемногу очищая воздух от табачных миазмов, на смену которым явился запах вареных сосисок. Дэвид уже до половины исписал блокнот смесью букв, стенографических значков, схем и стрелок. Разумеется, это было только начало, и он не без оснований подозревал, что сегодня эта информация уже не так важна для дела, как казалось Сэкетту в 2008-м.
– У меня к вам миллион вопросов, – сказал Дэвид.
– Валяйте.
– Что в тот день доставил Бичем?
– Всякие мелочи, – сказал Сэкетт. – И счетчик Гейгера.
