– Ублюдки, бля, – послышалось издали.
Я поднялась с третьей попытки и подошла к костру узнать, какое событие вызвало такую живую реакцию.
– Чего там?
– Вот, зацени, бля.
Сотник брезгливо, в двух пальцах передал мне альбомный лист бумаги, в свете фонаря такой белой, что на изломе уходит в синеву. Вид ее был таким офисным, таким кипенно-неуместным здесь, что не привлечь внимания не мог.
– Что это?
– Читай. Вон там еще. Да их полно кругом.
Полный ворох Довгань подбросил в костер. Я перевернула свой листок.
«НЕ БУДЬ СЛЕДУЮЩИМ!»
Дальше шел шрифт помельче. Я наклонилась к костру и дочитала.
«Солдат! Мы предлагаем тебе остаться живым и не стать убийцей. Подумай о родителях и близких!»
– Еще не все. Вот тут.
Я взяла второй отрывок.
Котел плотно закрыт.
Ваш руководящий состав из передового командного пункта в спешном порядке покинул зону боевых действий, бросив вас на произвол судьбы.
Не дай превратить себя в пушечное мясо.
Бросай оружие и сдавайся.
Сохрани свою жизнь для родных и близких».
– Откуда это могло взяться? – растерялась я.
– Та с неба прилетело. Взэуууу – дщщщщ! – Шапинский рукой показал баллистическую траекторию снаряда, «долетел» ладонью до земли и, как фокусник, вынул веер листовок из стопки.
– Это деза́! – прошипел Гайдук.
– Ну а то. Гля, как работают, подонки! Тут не без Старшего брата.
– Ага. Гостинцы с Кацапетовки. Много надо ума такую бумажку состряпать?
– Что они думают, что хоть один хрен после этой гребаной промокашки развернется да втопит до хаты?
Я украдкой глянула на Гайдука. Будь он один, верно, уже бы так и сделал. Другие… не знаю.
– …сейчас отдышимся, – тем временем говорил Котов, – и двинем западной тропой на пригорок. Приказ начроты пока никто не отменял. Если на высоте стояла наша батарея, должно быть, там сигнал хороший. Оттуда свяжемся со штабом и узнаем, что за хуевина такая с артиллерией и прочее насчет котла. Дадим координаты, чтоб ни одна своя сука нас не зацепила, и будем двигаться по предписанному маршруту. Вперед, до батареи, или уж назад, как прикажут.
– По мне, так лучше в эфире вовсе не светиться. Мало ли кто тут бродит и с чем? Молчком валить назад, той же тропкой, тем лучше, чем быстрей. Нет-нет, да и выберемся. – Гайдук бесстрашно потянулся и щелкнул пальцами.
Уходим так? Меня стегнула мысль, что шестеро наших, остывающих теперь в этой земле, – пустые жертвы. Никто не ответит за них.
– Если Ушаков был прав насчет окружения, выберешься ты пред самы очи вооруженного ополчения, – вдумчиво отозвался Довгань.
