Я стоял в раскаленном чистом белом песке по щиколотку, на небольшом островке в самом центре Каховского моря. На мне были плавки, на голове старая соломенная шляпа с опущенными рваными полями. За моей спиной просматривались очертания Каховской ГЭС.
На левом берегу виднелась деревянная двухэтажная постройка, напоминающая большую лодку или баржу, — это была моя гостиница. Правый берег в дымке, и впереди — одна вода, вода, вода…
Я уже начинал «тлеть» и бросился в воду. Ее утренняя прохлада привела меня в чувство. Центр островка украшал небольшой кусочек зелени. Это был колючий кустарник вперемежку с осокой. Но я обрадовался и этим «джунглям». Вернувшись в гостиницу, обнаружил новых постояльцев. Это были трое англичан-инженеров, приехавших на ГЭС, и с ними — миловидная переводчица.
Когда жара спала, и со стороны Днепра повеяло ветерком, я вышел на террасу. Эта широкая терраса опоясывала всю гостиницу и напоминала палубу, да и сама гостиница походила на древний фрегат. Может так и задумывалось строителями. На палубе были разбросаны плетеные кресла, и я сел в одно из них. Смотрел на тихую гладь воды и думал, что это море затопило десятки деревень, домов, усадеб, построек, тысячи фруктовых деревьев, в том числе и усадьбу моего деда с большим домом, хозяйскими постройками, конюшней и чудесным садом, вишневым и абрикосовым, о котором я слышал от мамы. А дед мой, Азарий Филиппович Надион, был всего лишь мастером — фрезеровщиком на металлургическом заводе им. Петровского. И откуда взялась эта фамилия? Правда, много позже я не раз ее встречал на юге Украины. Как не любопытны мы к своим предкам — и детей воспитываем такими же безразличными. А ведь история страны складывается из историй семей. А хорошо ли мы знаем свою историю, российскую?
Но продолжим. И осталась семья деда с бабушкой и тремя маленькими детьми без дома, без сада и без нескольких ассигнаций в банке, которыми дед очень гордился и в которые очень верил. Хлеба не было тоже. Зато, слава богу, были пока все живы. Бабушка ходила на базар, где продавала последние вещи, дед по-прежнему стоял у станка и получал за это иногда хлеб. Вот о чем я думал, глядя на это море, созданное на человеческих судьбах.
Вышли на палубу и мои соседи. Они восхищались ночным пейзажем, упоительным воздухом и тут же, попросив разрешения, закурили. Я взглянул на переводчицу, сидевшую рядом со мной, и предложил ей пройтись вокруг «корабля». Мы оба не курили. Ночь опрокинулась на нас внезапно, и только небо — ох это украинское небо! — миллионами звезд освещало нам путь. И, видно почувствовав наше восхищение, Космос решил продемонстрировать нам весь свой арсенал. Он включил звездопад. Эти летящие беспорядочно по куполу звездные дуги были с характером. Некоторые, совершая короткий стремительный бросок, быстро сгорали, другие, взвившись в небо по длинной дуге, плавно спускались, рассыпаясь в воздухе, и даже касались Земли, на радость ученым, которые собирали все осколочки. Это был вселенский спектакль, не сравнимый ни с чем. Я представил, как Всевышний где-то там, на самой вершине мироздания, как дворник окурки, сбрасывает вниз старые угасшие звезды, астероиды, метеориты и прочие ненужные предметы, очищая небо для новорожденных звезд, для новых жизней.
