-- Вы пойдете со мной, -- сказал капитан.
-- Нет, потому что там же меня ваша госпожа Мелиния и попытается отравить, -- отказалась от чести Лиин.
-- Пойдете, -- ни капельки не смутился ее отказом капитан, -- и будете вести себя скромно и тихо. И не отходить от Айдэка.
-- И не буду ничего есть и пить, -- проворчала Лиин. -- А лучше с порога объясню, что никакая я не невеста.
-- Не объясните. Потому что в таком случае вы случайно утонете по дороге в столицу, -- сказал капитан.
-- А как же ваш адмирал с его безголовым сыном?
-- А у нас уже есть свидетель, который вас видел, и мы сможем доказать, что вас утопили враги.
Лиин удивленно посмотрела сначала на капитана, потом на телохранителя. Оба ответили спокойными взглядами.
Девушка пожала плечами и пошла переодеваться в приличную капитанскую невесту и думать, чем бы закрепить прическу. И нет, она вовсе не поверила в утопление. Но бросить в каком-то неприятном месте вроде тюрьмы разозленный капитан вполне мог.
А еще у него была клетка из-под кошки в трюме.
На Лиин, преобразившуюся, переплетшую волосы с бантом со свертка, и одевшуюся скромно и почти элегантно, капитан посмотрел с большим сомнением. То ли он сомневался, что девушку в юбке с яркими алыми цветами выдавать за свою невесту было такой уж хорошей идеей. То ли сомневался в убедительности Лиин. А может и вовсе в том, что идти в гости стоило.
Лиин выпрямилась, гордо вскинула подбородок и постаралась идти неспешно и элегантно. Марк, присутствующий при этом почему-то фыркнул, а Айдэк подмигнул и широко улыбнулся.
Хозяева дома, к которому капитана Веливеру и Лиин донесли в паланкине четверо дюжих парней, чьих-то там слуг, увеличению числа гостей совсем не обрадовались. И если на Айдэка, пришедшего следом за паланкином, и нарядившегося в кожаный жилет на голое тело, немолодая женщина посмотрела с некоторой оторопью, то на Лиин уставилась сначала с недоумением, а потом недовольством.
-- Госпожа Мелиния, -- проворковал капитан, вежливо склонив голову. -- Вы как всегда, прекрасны.
Лиин с интересом посмотрела на прекрасную госпожу и поняла, что у нее какие-то другие стандарты красоты. Достойная мать заневестившейся дочери со странностями была высокая, как каланча. В обхвате она могла поспорить с бочкой для питьевой воды, и свой дивный стан задрапировала голубым шелком, причем в несколько слоев. И была похожа на перевернутый бутон неизвестного цветка. Очень большого цветка.
