-- Красотка, -- проворчала Лиин, погрозив ему пальцем. -- И как эти придурки могли на такое покуситься? Нормальный мужик бы побрезговал.
Высказавшись и немного подумав, Лиин хихикнула, вспомнив реакцию офицера на себя любимую. Вот он, похоже, нормальный мужик. Как правильно смотрел.
Хихикнув еще раз, Лиин все-таки добрела до кровати и рухнула на нее. В грязной одежде, заляпанной чьей-то кровью.
Зато спалось на этой кровати отлично. Даже кошмары не мучили вместе с плохими предчувствиями.
Завтра оно как-то будет. Вряд ли хорошо, но с этим она уже ничего не может сделать.
Похоже быть беспомощной овцой не так и плохо. Спокойно очень, потому что ни о чем не надо думать. Зачем думать, если от твоих мыслей и решений ничего не зависит?
О поворотах судьбы и надежде на лучшее.
-- Похоже, у девушки сотрясение, -- не шибко уверенно сказал немолодой мужчина, похоже лекарь. -- Тошнит? -- участливо спросил он у Лиин.
-- Да, -- прошептала она.
-- Точно сотрясение, -- окончательно определился с диагнозом лекарь. -- Пускай полежит, отдохнет. Вопросы ей сейчас задавать точно не стоит.
Стоявший в дверях, как само возмездие, офицер только кивнул и ушел. Его Лиин узнала по кителю, а рассмотреть толком опять не удалось. Да не сильно и хотелось.
Потом потянулись дни и ночи, за сменой которых Лиин наблюдала в иллюминатор. За эти дни несколько раз заходил лекарь, принес целебный настой в металлической бутылочке и попытался утешить тем, что капитан у них, конечно, строгий, но зато справедливый. Лиин ни капельки не утешилась, потому что отлично понимала, что за все художества ее даже повесить можно без всякого вреда для совести и справедливости.
Ближе к вечеру первого дня пришел смущенный и покрасневший пацаненок, то ли юнга, то ли беглец из дома, который в поисках лучшей жизни забрался на корабль, да так и остался -- справедливый капитан не велел выбрасывать его за борт. Пацаненок принес сначала ворох тряпок, в которых Лиин с некоторыми усилиями узнала нижнюю рубашку, явно мужскую, широченные штаны с дырками в поясе, в которые кто-то добрый продел веревку, и жакет от женского костюма для верховой езды. Жакет был красивый, хоть и испачканный чем-то не отстиравшимся и, наверное, из-за этого брошенный владелицей на корабле, и рядом со штанами он выглядел как дорогая расписная шкатулка на фоне рассохшихся бочек.
