Мы сели, кто-то поставил передо мной тарелку с едой, и личный стюард капитана налил мне еще стаканчик шнапса. Я уже собрался приняться за еду – восхитительные датские закуски из тех, что обычно входят в ассортимент smorgasbord, – когда кто-то дотронулся до моего плеча.
Я поднял глаза – это был Многоопытный Путешественник.
Рядом с ним стояли Авторитет и Скептик.
Имена у них теперь были другие. Некто (или нечто), превративший мою жизнь в запутанную головоломку, особо далеко в данном случае не пошел. Джеральд Фортескью, например, теперь стал Джереми Форсайтом. Несмотря на мелкие изменения, я без труда узнал каждого из них, а новые имена были достаточно сходны со старыми – показатель того, что кто-то или что-то продолжает свой розыгрыш.
(Но тогда почему моя новая фамилия так отличается от фамилии Хергенсхаймер? В звучании имени Хергенсхаймер есть особое достоинство, я бы сказал, в нем слышны отголоски известного величия. А Грэхем – имечко так себе.)
– Алек, – сказал мистер Форсайт, – мы недооценили вас. Дункан, и я, и Пит с радостью признаем это. Вот три тысячи, которые мы вам должны, и… – Он протянул руку, которую до сих пор держал за спиной; в ней оказалась здоровенная бутылка. – Вот самое лучшее шампанское, какое только есть на пароходе, как знак нашего уважения.
– Стюард! – крикнул капитан.
И тот же стюард, ведавший напитками, двинулся вокруг нашего стола, наполняя стаканы всех сидевших. Но еще до этого обнаружилось, что я снова стою и трижды под возгласы «Skaal!» опустошаю стаканчики аквавита – по одному за здоровье каждого проигравшего, – а в другом кулаке сжимаю три тысячи долларов (долларов Соединенных Штатов Северной Америки). У меня не было времени разбираться, почему три сотни вдруг превратились в три тысячи, что, впрочем, было не более странно, чем то, что случилось с «Конунгом Кнутом». Вернее, с его обоими воплощениями. Да и мои способности удивляться к этому времени почти иссякли.
Капитан Хансен приказал официантке приставить к столу стулья для Форсайта и его компании, но все трое отказались на том основании, что жены и соседи по столам ждут их возвращения. Да и у нас места маловато. Для капитана Хансена все это не имело ни малейшего значения. Он был настоящий викинг, величиной чуть меньше дома: дай ему молот, и он вполне сойдет за Тора – мышцы у него были даже там, где у обычных мужчин их отродясь не бывает. Так что с ним особенно не поспоришь.
Впрочем, он добродушно согласился на компромисс – они вернутся к своим столам и завершат ужин, но сначала присоединятся к капитану и ко мне и вознесут благодарность Седраху, Мисаху и Авденаго – ангелам-хранителям нашего доброго друга Алека. И весь наш стол, как один человек, будет участвовать в этом…
