Было послеобеденное время, я в гостиной занималась декорированием ширмы, заказ был срочным, я торопилась, Даня спал в своей комнате. Хлопнула входная дверь. Я ждала мастера с кафельного завода, он должен принести мне выбранные эскизы плиток. И продолжала выполнять свою работу.
Отвлеклась от работы, когда почувствовала, что вошедший просто стоит и ничего не говорит.
Поднимаю глаза, в дверях гостиной стоит Алекс и смотрит на меня. Я не начала дрожать от страха, у меня теперь есть ребёнок, я для него единственный защитник. Это обстоятельство прибавило мне смелости.
— Инна, я не для того тебя так долго искал, чтобы повторить те же ошибки, что и три года назад, — сказал Алекс, — я готов принять все твои условия без споров. Давай попробуем начать сначала.
Прозвучало это пафосно.
«Нам надо дать второй шанс, — подумала я. — Только как отнесётся Алекс к тому, что его сын фей, а не оборотень?»
— Я согласна попробовать, — ответила я, — но я не буду вступать в стаю, не хочу законно оформлять с тобой отношения. Жить я хочу здесь, у меня тут работа. Я не буду возражать против твоих поездок на съёмки. Но никакого тотального контроля с твоей стороны. Никаких твоих сородичей. Тебе я не запрещаю с ними общаться, они твоя семья, но меня прошу оградить от общения с ними. В городе у нас спокойно относятся к другим расам, но слишком много волков-оборотней могут вызвать недовольство у населения.
Пока я говорю, ко мне подходит Даня, чувствую, как его рука трогает меня за ногу, Алексу его не видно, но думаю, он почувствовал его запах, вон как замер и втягивает воздух.
— Кто там у тебя за спиной? Он вкусно пахнет, — спросил Алекс.
В это время Даня выглядывает из-за моей спины и начинает разглядывать Алекса. Дети бесстрашные и непосредственные.
Алекс смотрит на него, втягивает носом воздух, но попыток приблизиться не делает. Так и стоят напротив друг друга, смотрят и молчат.
— Мама, — спрашивает Даня, — это мой папа, который уехал в далёкие края? Ты сказала, что он далеко и приедет нескоро, а он приехал.
— Да, сынок, он приехал раньше, чем планировал, — ответила я.
Что я ещё могла сказать ребёнку об отце, когда он спросил? Я сказала, что папа уехал и вернётся нескоро. Когда он подрастёт, я рассказала бы ему всё, от детей нельзя скрывать правду.
— Алекс, мой сын, чистокровный фей, — сказала я. — Ты и сам видишь, у него ушки острые. От тебя ему досталось только внешнее сходство, и с возрастом он может измениться. Если тебя это напрягает, то я пойму, мы сможем по-доброму разойтись.
