— А потому что твоей матушке нужно обязательно быть «сверху» — она же волевая и сильная. Какой мужик потерпит?
— Вы её совсем не знаете! — возмутилась Юлия, и щеки её залил яркий румянец гнева.
— Да уж поверь, детонька, знаю получше твоего. Чай, на один горшок ходили и под этой самой крышей, — она указала пальцем в потолок, — родились. Это теперь она у нас важная, городская. О родной сестре раз в десять лет вспоминает. И то, когда дочь нужно подальше отослать. Юлия не ответила, она выскочила во двор и недовольно хлопнула калиткой. Тетушка только головой покачала да перекрестила поветрулю вслед.
Нынче привиделась ей племянница в дурном сне — будто глядится-глядится в зеркало, то самое, что в сенях, а оно возьми и тресни. Ох, не к добру. Старики верили, что увидеть, как бьётся зеркало — к трагедии в любви: мол, будет она разбитой. Только разве Юльке это докажешь. У них, городских, на всё наука есть. А что помимо — глупость и суеверие. Мирта пошла в дом — нужно пирогов напечь к возвращению обиженной.
* * *
Юлия устроилась на холмике недалеко от деревенской околицы. Вид открывался живописный: излучина реки, убегающей к лесу, луг в пёстром наряде разнотравья, щетина соснового бора, казавшегося несколько мрачным на фоне окрестного великолепия. Лето в этих краях было недолгим, поэтому сейчас будто норовило вовсю насладиться возможностью носить яркое: ему ведь всегда шло. Несмотря на утро, над поляной дрожало марево зноя. Шлейфом висел в воздухе горьковато-приторный аромат дягиля. Его зонтики покачивались, возвышаясь над прочими цветами и травами, словно академические шапочки профессоров. Казалось, дягилю ведома какая-то главная тайна мира, и потому он так важничает и заносится. Юлия улыбнулась мысли нарисовать дягиля профессором, а другие растения — студентами в аудитории. Достала этюдник и грифель и принялась делать набросок. Учёбу она любила, как и свою будущую профессию, — Юлия училась на дизайнера — и сейчас скучала по лекциям и коллоквиумам. А ещё — по университетским подружкам, которые, коварные, подняли её на смех, когда она сказала, что едет к тётушке на Север.
— Что, ссылка? — прокомментировала Светлана.
— И как это тебя угораздило? — посочувствовала Миранда. Сами они в тот же день купили билеты на самый дорогой южный курорт. Юлия хотела с ними, но спорить с матерью не отважилась. Ведь мама аргументировала очень весомо:
— Подальше от суеты и смога, — сказала она. — Ты же помнишь, доктор велел при твоей ипохондрии больше времени проводить на природе и на свежем воздухе. И теперь Юлия, вспомнив это напутствие, согласилась: здешняя первозданная природа успокаивала, гармонизировала внутренний мир, как выражался её лечащий врач. Солнце взбиралось всё выше и улыбалось всё ярче. Но девушка тому совсем не радовалась. Наоборот, она плотнее закуталась в платок: не хотелось портить загаром свою аристократическую бледность, которой Юлия весьма гордилась. Но бахрома мешала рисовать. К тому же от медвяного запаха трав голова шла кругом. Девушка отложила этюдник. Нужно спуститься к реке и немного освежиться, решила она, и пошла с пригорка вниз. Пристроившись на камешке, что круглым мостком нависал над водой, Юлия наклонилась к реке и зачерпнула в горстку освежающей влаги.
