Дружно вскидываем головы и видим громадного (даже по человеческим меркам) крысора. Кроме пёстрых штанов — у этого алых — на нём длинный кожаный плащ.
Редкие серые волосёнки сосульками висят с обеих сторон заострённой, тронутой шерстью морды.
Он гогочет и держит обоих наших спасителей за шиворот. Потом со всего маху ударяет их лбами и разбрасывает в разные стороны.
Вытаскивает из кармана мою палочку и крутит передо мной:
— Не это ищешь, фея?
Голос грубый, рокочет.
Чувствую, как Ляночка сильнее прижимается ко мне и дрожит.
Я и сама к такому повороту не готова.
— Да, её, господин Ырыр. — Помню, что на ускоренных курсах практической магии нам говорили, что с маньяками нужно говорить спокойно и вежливо. — И очень прошу вас быть настолько любезным, чтобы вернуть эту вещь мне. Она весьма ценная.
— Му-ха-ха, фея! — Он наклоняется близко-близко и обдаёт смрадным дыханием. — Так и отдал. Не уж! Ты мешаешь нашему плану?
— Да-да, — дружно подхватывают синий и зелёный. — Скоро всё тут будет нашим! Мы уже к вам и лазутчика заслали!
Ырыр ухмыляется:
— Что? Не распознали нашего в Галете?
Вот так поворот! Выходит, Галет за крысоров? И, значит, не просто так в академии. Ох, как же мне надо на свободу! К Злобинде — надеюсь, она поцеловала Галета и теперь держит его в ежовых рукавицах? — и Хмурусу? Академии грозит невероятная опасность.
— Галет — мой друг, — говорю я, пытаясь улыбнуться в наглую ехидную морду. — Он не одобрит ваше поведение!
— Какая же ты глупая, хоть и фея! — грохочет Ырыр. — Галета мы науськали, и он расставил те ловушки, через которые вы с рыжей сюда свалились.
Ну, Галет! Ну, гад! Доберусь я до тебя, хвостатый.
— Поэтому, — ухмыляется Ырыр, — я должен уничтожить твоё оружие у тебя на глазах.
Он зажимает волшебную палочку в передних лапах и начинает с силой сгибать.
Палочка звенит тонко и надрывно. И у меня всё сжимается внутри, как будто ломают меня.
Когда рождается фея, рождается и её волшебная палочка. И тут же сама прилетает и ложится в руку. С тех пор наша связь становится неразрывной. Я не знаю ни одной феи, которая бы лишилась своей палочки. Должно быть, они погибали бесславно.
— Пожалуйста, не нужно этого делать, — я встаю и осторожно подхожу к громадному крысору. — Вас обманули, господин Ырыр, это всего лишь кусочек дерева. Он дорог мне, как память. Моя мама подарила мне эту вещь при рождении.
Ырыр лишь ухмыляется ещё гаже и продолжает гнуть.
За моей спиной ахает Ляна, но мне сейчас не до неё.
