– Я и подумал, что эн-Номану интересно будет узнать про клетку с голубями. Соглядатай её наверняка проворонил.
– Тебе-то оно на что?
Вырвавшийся бесхитростный вопрос надолго погрузил старика в задумчивость. Он замолчал, уйдя куда-то в свои мысли, словно рассматривал что-то в минувшем далеке. И улыбался. Не то грустно, не то ласково.
– Мы ведь с эн-Номаном старые приятели. Давно это было. Далеко отсюда, в другой стране, в другой жизни. Он ещё не был шейхом, а я сказочником. Вот мне и захотелось у порога жизни вспомнить былое. Так и засиделись до вечера. Эн-Номан ведь ещё старше меня. Ему тоже уже пора, – помолчал и добавил, – заканчивать земные дела.
– Пока он за них крепко держится, – усмехнулся наиб.
– Кому много дано – с того много и спросится, – лицо сказочника посуровело, – В немощных руках шейха власть. К его голосу прислушиваются сильные этого мира, от которых зависят судьбы царств и жизни людей.
Он снова надолго замолчал, а потом добавил совсем другим голосом:
– Это очень тяжёлая ноша.
Не только голос стал другим. Злату на миг показалось, что за столом у очага мрачно нахохлился совсем другой человек. Губы жёстко сжались на строгом лице, от былой благости не осталось и следа. В устремлённых во тьму глазах старика,, вспыхнул незнакомый огонь.
Наиб даже поёжился. Кем был этот нищий сказочник в той, другой жизни? Вслух поддакнул:
– Не каждому по плечу.
Бахрам встряхнул головой, словно избавляясь от наваждения, и на губах его заиграла прежняя ласковая и грустная улыбка:
– Блажен, кому Всевышний позволил сбросить её со своих плеч, – и добавил, – Это мне сейчас сказал эн-Номан. Самое смешное, этот разговор мы с ним начали почти сорок пять лет назад.
– Рассказал бы нам эту историю. Не всё выдумками людей тешить.
– Не всякая выдумка ложь. Время пожирает рукописи, люди переписывают и переделывают летописи и хроники. А сказка переживает века и царства. Почему?
– Да потому что власти над ней нет, – рассмеялся, из-за блюда с медовыми лепёшками Касриэль, – Живёт сама по себе.
– Весёлый ты человек, – похвалил Бахрам, – Потому что нрав у тебя добрый.
– Так что смешного в том, что разговор начался сорок пять лет назад?
– Смешно, что собеседники поменялись местами. Так же, как и тогда, один был советником могущественного правителя, а второй отшельником. Один верил, что можно переделать мир, а другой считал, что, коль его судьбы начертаны при сотворении огненным каламом, то и нужно безропотно идти путём предопределения. Судьба посмеялась над обоими.
