Онъ долженъ былъ во всякомъ случаѣ отправиться въ середу на обѣдъ къ лорду Брентфорду, а чтобы имѣть возможность участвовать въ разговорѣ, онъ долженъ быть на преніяхъ въ понедѣльникъ и во вторникъ. Еслибы пренія въ Парламентѣ не были такъ интересны въ началѣ сессіи, Финіасъ можетъ быть и не былъ бы на нихъ, несмотря на прелесть новизны, потому что слова Ло очень его растревожили. Но если ему было суждено быть членомъ Парламента только десять дней, то конечно ему слѣдовало воспользоваться этимъ временемъ, чтобъ послушать такія пренія. Объ этомъ стоитъ говорить съ его дѣтьми лѣтъ черезъ двадцать, съ его внуками лѣтъ черезъ пятьдесятъ — а главное, ему необходимо умѣть говорить объ этомъ съ лэди Лорой Стэндишъ. Для этого онъ сидѣлъ въ Парламентѣ до часа ночи въ понедѣльникъ и до двухъ во вторникъ, и слышалъ, какъ преній были отложены до четверга. Въ четвергъ Добени долженъ былъ сказать свою знаменитую рѣчь, а потомъ пойдетъ раздоръ.
Когда Финіасъ Финнъ вошелъ въ гостиную лэди Лоры въ середу передъ обѣдомъ, тамъ всѣ гости уже собрались. Почему всѣ явились на обѣдъ въ этотъ день ранѣе обыкновеннаго, Финіасъ не понялъ; но вѣроятно тѣ, которые были замѣшаны въ важный вопросъ того времени, поторопились послушать и поговорить. Въ то время торопились всѣ; во всѣхъ преобладало чувство, что нельзя терять ни минуты. Въ комнатѣ были три дамы — лэди Лора, миссъ Фицджибонъ и мистриссъ Бонтинъ. Послѣдняя была жена бывшаго лорда адмиралтейства при послѣднемъ министерствѣ, который жилъ въ надеждѣ занять, можетъ быть, мѣсто повыше въ томъ министерствѣ, которое, какъ онѣ надѣялся, будетъ скоро составлено. Было еще пять человѣкъ кромѣ Финіаса Финна — Бонтинъ, Кеннеди, Фицджибонъ, Баррингтонъ Ирль, который былъ пойманъ, несмотря на все, что говорила лэди Лора о затрудненіи подобной операціи, и лордъ Брентфордъ. Финіасъ тотчасъ примѣтилъ, что каждый гость былъ членомъ Парламента, и сказалъ себѣ, что онъ не былъ бы тутъ, еслибъ также не былъ тамъ.
— Мы теперь здѣсь всѣ, сказалъ графъ, позвонивъ въ колокольчикъ.
— Надѣюсь, что я не заставилъ себя ждать, сказалъ Финіасъ.
— Совсѣмъ нѣтъ, отвѣчала лэди Лора: — я не знаю, зачѣмъ мы такъ торопимся. Сколько будетъ, говорите вы, мистеръ Финнъ?
— Я полагаю, семнадцать, сказалъ Финіасъ.
— Вѣроятнѣе двадцать-два, замѣтилъ Бонтинъ. — Колклё такъ боленъ, что никакъ не можетъ быть. Молодой Рочестеръ въ Вѣнѣ, Гёнингъ дуется за что-то, а Муди лишился старшаго сына. Ей-Богу! его уговаривали быть, какъ будто Фрэнка Муди не будутъ хоронить въ пятницу.
