«Что за чертовщина эта твоя горика?!» — взревел Касуэлл.
«Дерево, которое вскармливало вас в детстве и, как я догадываюсь, пестовало вплоть до окончания пубертатного периода. Горика ненароком ослабила обязательный для этого возраста процесс отвлечения фим-мании. Что привело к победе обуревающего вас сегодня желания дварковать кого-нибудь по-влендишному».
«Никакие деревья меня не вскармливали».
«Да неужели вы этого не помните?»
«Как я могу помнить то, чего не было?»
«Уверены?»
«На все сто!»
«И ни малюсенького сомнения?»
«Да. Не пестовала меня эта твоя горика. Слышь, я правильно понял, что могу в любой момент прекратить сеанс?»
«Конечно, — подтвердил „Регенератор". — Но в данный момент это было бы неблагоразумно. Я фиксирую гнев, неверие, страх. Своим категорическим неприятием вы…»
«Чушь собачья!» — отрезал Касуэлл и сорвал с головы ободок.
Тишина показалась ему восхитительной. Он встал, зевнул, потянулся и помассировал шею. А потом упер в черную гудящую машину полный презрения взгляд:
— Ты даже ерундовый насморк не вылечишь.
На негнущихся ногах он пересек комнату и вернулся к «Регенератору»:
— Место тебе на свалке.
Касуэлл отправился на кухню и открыл бутылку пива. Револьвер так и лежал на столе, тускло блестя.
«Магнессен! Никакими словами не выразить, до чего же подлая ты тварь! Магнессен, монстр из кошмара, в тебе нет ничего человеческого. Кто-то должен уничтожить тебя, Магнессен. Кто-то должен…»
Кто-то? Но кто, если не Касуэлл? Только он знает, сколь глубоко развращен Магнессен, как низко он пал, до чего отвратительна его жажда власти…
«Да, — подумал Касуэлл, — это мой долг».
Но странное дело — эта мысль не принесла ему удовлетворения.
Ведь Магнессен, как ни крути, ему друг.
Он встал. Он был готов действовать. Он сунул револьвер в правый карман пиджака и глянул на кухонные часы. Почти полседьмого. Магнессен уже наверняка дома. Поглощает ужин, ухмыляется, задумывая новые козни.
Самое подходящее время, чтобы его пристукнуть.
Касуэлл направился к двери, отворил… и замер на пороге.
Внезапная мысль потрясла его до глубины души — настолько она была важной, такие грандиозные открывала перспективы. Напрасно Касуэлл силился выбросить ее из головы — она держалась цепко, непрестанно будоража память.
В таких обстоятельствах он мог сделать только одно.
Касуэлл вернулся в спальню, сел на кровать, надел на голову ободок.
«Продолжим?» — спросил «Регенератор рекс».
«Конечно, это чепуха чепуховая, — сказал Касуэлл. — Но знаешь, вроде бы я припоминаю свою горику…»
