- Так ведь, дорогой мой Евгений, не отказался ты от приората, когда Орден подвергался реформам да всех противников на кострах жгли, - вклинился в его речь Альвин.
- А что ж мне делать-то было? – взмахнул руками приор, будто намереваясь взлететь, - богу-то всё равно одному молимся, уж поступиться званиями этими да прежней иерархией – меньшее из зол, нежели на костре гореть.
Так фамильярничать с приором мало кто мог себе позволить, даже с пьяным Евгением старались держаться почтительно. Но Альвин имел такую родословную, которая позволяла по-приятельски общаться даже с императором, не говоря уже про иерархов Ордена. Строгой подчиненности у имперского инженера никогда и не было, поэтому ушлый Альвин мог себе позволить поболтать по душам и с Августином, и вхож был к самым влиятельным магистрам.
- Так значит, ты своими руками и позволил свершиться тому, что сейчас так осуждаешь, - резонно заметил Альвин.
- Я был один против всех!
- Может, стоит передать твои слова вот хотя бы Преподобному. Так у тебя сразу появится возможность снова побороться за справедливость. Правда, уже на пыточном столе.
- Антартес с тобой! – будто даже немного протрезвев, завопил Евгений, - дашь ты старику поворчать о былых временах или нет?
Наёмники, всё это время едва сдерживающие усмешки, на этот раз разразились хриплым смехом, но быстро взяли себя в руки и с опаской теперь поглядывали то на Альвина, то на Евгения, боясь выказать своё присутствие. Теперь, конечно, Инквизиция стала куда более мягкой, чем в былые времена, но всё-таки даже слышать, как кто-то насмехается над самим приором, в любое другое время было бы чревато последствиями.
- Говорю я вам: всё нынче такое гнилостное, да и сами люди уподобились троглодитам: живут в своих пещерах и видеть не могут, да и не желают, - никак не унимался Евгений, уже через минуту позабыв о словах Альвина, - почему, спрашиваю я вас, в каком-нибудь даже захудалом северном герцогстве бога ихнего куда как больше почитают и чтят его заветы, даже если в глаза этого бога не видели, и слыхать не слыхивали, нежели мы всеблагого Антартеса?
- Да потому, что выхода другого у них нет. Антартес их души к себе не примет, уйдут они в небытие, вот и приходится богов себе выдумывать, довольствуясь чем есть, - вступил в разговор один из наёмников, задумчиво поглаживая свою остроконечную бороду.
- Чушь! – рявкнул Евгений, нащупывая на земле своими короткими толстыми пальцами бурдюк с вином.
