Их тела изнемогали от возбуждения. Когда они почти соединились, Ана вздрогнула, и Бастьен приказал:
– Посмотри на меня.
Она открыла глаза, ожидая увидеть на его лице разочарование и неодобрение, но встретила взгляд, полный желания.
– Ты прекрасна. Невероятно.
Ана расслабилась. Она двигалась инстинктивно, дав волю своим желаниям.
Из груди Бастьена вырвался стон. Несколько мгновений он оставался неподвижным, затем, снова застонав, погрузился глубже. Ану охватил экстаз. Хрипло крича, она поднималась все выше и выше – к вершине наслаждения.
Бастьен наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Ана с радостью ответила на поцелуй, желая доставить ему столько же удовольствия, сколько он доставил ей. Она прижалась к нему, ощущая жар его груди. Их сердца бешено колотились, отдаваясь эхом в груди друг друга…
Ану переполняло наслаждение. Она невнятно запротестовала, когда Бастьен поцеловал ее в уголок рта и встал с постели.
Последняя мысль перед тем, как она заснула, была о том, что ее жизнь никогда не будет прежней.
Бастьен залюбовался изящной ступней, высунувшейся из-под простыни, которой он накрыл Ану. Ее утонченный изгиб подразнивал его, вызывая желание, которое он надеялся к этому времени преодолеть.
Надо сосредоточиться. Надо во многом разобраться, многое прояснить. Он должен вернуться в свою спальню.
«Ты и так в своей спальне», – подсказал внутренний голос, и Бастьен сжал челюсти.
С тех пор как он вошел в зал суда и увидел Ану, все пошло вкривь и вкось. Он не знал, что делать с эмоциями, разрывающими его.
Почему он полагает, что Ана была девственницей? И почему эта мысль вызывает у него волнение? Почему сейчас он сидит на краешке кровати, наблюдая, как она спит, и его переполняет желание разбудить ее и снова испытать невероятные ощущения?
Ана зашевелилась, отчего простыня сползла чуть ниже. Кровь Бастьена забурлила. Ему нужно покинуть спальню. В замке есть гостевые комнаты, в одной из которых он может провести остаток ночи.
Обольстительные глаза Аны открылись.
– Еще ночь?
– Да. – Он начал судорожно придумывать тему для разговора. – Как долго ты хранила девственность?
Ана медленно села и натянула на себя простыню. Бастьен едва справился с порывом сорвать ее.
– Всю жизнь, – ответила она.
Бастьен замер. «Я ее первый мужчина», – подумал он.
– Почему ты мне не сказала?
– А какое это имеет значение? – спросила она сонным голосом.
Бастьен чувствовал, как чары Аны снова опутывают его. Смущение, вожделение и ненависть к себе заставили его встать.
