– Ты снова кусаешь губу. Тебя что-то тревожит.
– Ты приписываешь мне слишком много коварства, Бастьен. Поверь мне, я не такая.
– Слишком поздно. Я знаю, какой очаровательной и привлекательной ты можешь быть, когда это тебе нужно.
Ее пощечина была стремительной и жесткой. Щека Бастьена горела, однако он словно вернулся к жизни. В тот же миг его тело напряглось, охваченное страстным и неудержимым желанием. Не в силах сдержаться Бастьен прильнул губами к шее девушки.
– Нет! – Голос ее звучал твердо.
Он медленно поднял голову. Ее глаза казались глубокими озерами, наполненными болью. Его грудь сжали тиски. Ана пыталась что-то сказать, а он с упоением смотрел на ее влажный пухлый рот. Ее губы были соблазнительными, как зов русалки, которому невозможно противиться. Бастьен снова потянулся губами к ее шее.
– Нет, – повторила Ана, – я не зациклена на тебе.
Она говорила с такой убежденностью, что у него перехватило дыхание. Ему очень хотелось, чтобы она была зациклена на нем так же, как и он на ней. Ей удалось пробудить в нем непреодолимое желание.
Прошлой ночью Бастьен поймал себя на том, что тянется к телефону. Он набрал номер матери, но вовремя остановился. Именно Ана виновата в том, что он оказался отвергнутым, и этот факт должен его злить. Но что-то внутри его изменилось, и инстинкты, которые помогали в тяжелые времена, повели его другим путем. Он шел по нему нетвердыми шагами, но то был путь к надежде и вере.
– Что ты скрываешь от меня, Ана? Если хочешь, чтобы я помог тебе, говори все.
Он не мог дышать, дожидаясь ответа.
Она отвела глаза.
– Я… я размышляла, может ли моя мать быть причастна к наркотикам…
Бастьен осознал, как трудно ей признать это. Какая же она храбрая! Он обхватил ладонями ее лицо. Но теперь им руководила нежность, появившаяся ниоткуда.
– Почему ты думаешь, что это была она? – мягко спросил Бастьен.
– Ее уволили, – сказала она дрожащим голосом. – Лили может принять дозу, когда расстроена, но после вчерашнего разговора я не уверена…
– Я попрошу следователей проверить.
Она с тревогой взглянула на него:
– Что, если я ошибаюсь?
– Результаты расследования останутся в тайне.
Лицо Аны озарила улыбка, свет которой коснулся его души. И снова в груди что-то сжалось, но на этот раз сильнее.
Почва уходила у него из-под ног.
Бастьену хотелось забыть об осмотрительности, сжать ее в объятиях. Он жаждал еще раз ощутить вкус ее губ, прикоснуться к ее груди.
Ана заворожила его.
– Спасибо. Извини за пощечину, – сказала она с едва заметной улыбкой.
