Тем не менее он натянуто сказал:
– Я никогда в жизни не платил за женщину. В этом не было необходимости.
Казалось, она растеряла всю самоуверенность. Лия покраснела и спросила заинтригованно:
– Что вы имели в виду, когда сказали, что знаете, кто я такая?
Лия нечаянно наступила на больную мозоль.
Бен отрывисто сказал:
– Ты, может, и не член королевской семьи, но явно принцесса, ни в чем не знающая отказа. Я завел тебя, и тебе не понравилось, что это сделал тот, кого ты считаешь ниже себя. – Он сердито продолжил: – Там, на балконе, когда я был в маске, ты вела себя более раскованно, считая меня кем-то более… утонченным.
Смена выражений на ее лице была завораживающей: шок, злость, оскорбление и, наконец, пожар.
– Вы играли со мной, как кошка с мышью, и, по-вашему, я не поняла, зачем вы хотите провести со мной уик-энд.
Она хотела уйти, но Бен взял ее за руку. Ее кожа была гладкой и теплой. Он почувствовал себя грубым и недостойным такой утонченности. Но Бен не отступал. Лия повернулась к нему. В ее глазах полыхало синее пламя.
– Немедленно отпустите меня, черт бы вас побрал. И для вашего сведения, вы меня совсем не завели.
Это был вызов. Бен развернул ее к себе, положив обе руки ей на плечи. Помимо гнева в ее глазах промелькнуло что-то похожее на обиду. Интересно, она обиделась на высказанную им правду или он неправильно все понял?
Он обратился к Лии более вежливым тоном:
– Я не хотел тебя обидеть. Ничего личного, ты продукт своего общества. Я только хотел сказать, что и в мыслях не держал видеть в тебе шлюху высшего класса.
Бен почувствовал, как напряглись ее плечи под его руками, будто она хотела освободиться от него. В нем проснулся первобытный инстинкт охотника.
– Но боюсь, что я не могу принять ложь.
– Какую ложь? – подозрительно спросила она.
– А вот какую. – Бен притянул ее к себе и жадно прижался губами к ее рту.
В тот же миг мир перестал существовать. Бен чувствовал только ее мягкие, сочные губы и упругое тело.
В первую секунду Лии показалось, что она упирается в каменную стену, но потом она поняла, что это мускулистое тело обнимающего ее Бенджамина Картера. Объятие было таким крепким, что ей едва хватало воздуха. Ее груди напряглись. Соски покалывало. Не чувствуя сопротивления, он слегка ослабил хватку, и его жестко-требовательные губы стали трепетно-нежными. Лия понимала рассудком, что должна отстраниться, но не могла и не хотела этого сделать. Она приоткрыла пухлые губы, и его язык тут же скользнул во влажную глубину ее рта, переплетаясь с ее языком и нежно его лаская. От невероятных ощущений Лия едва не потеряла разум.
