– Но у тебя могут быть дети, – сказала Элис. – Дочери и сыновья, которые…
Кристиано не дал ей договорить:
– Похоже, для тебя это больная тема. Значит ли это, что ты изменила свои взгляды на семью?
Элис еле сдержалась, чтобы не потупить взгляд.
– Мы говорим не обо мне, – сказала она. – Ты пережил страшное горе, еще будучи ребенком. Родители были твоим образцом поведения, зародив в тебе принцип, что главное в жизни – семья. Почему ты не хочешь передать этот постулат своим наследникам?
– Давай все-таки вернемся к тебе, – предложил Кристиано и не дал Элис продолжить. – Кому ты оставишь все, что заработаешь? Переведешь в приют для животных?
Сложив губы бантиком, Элис звучно выдохнула. Они заключили перемирие, значит, будет честно говорить с ним искренне.
Она откинула волосы назад, хотела было что-то сказать, запнулась. И предприняла вторую попытку.
– Ладно. Открою тебе маленький секрет. Иногда я подумываю о детях. И в последнее время все чаще.
– И?
– И в один прекрасный день я, наверное, на это решусь, – ответила Элис. – Конечно, если найду достойного кандидата на отцовство.
Кристиано скрестил руки на своей широкой груди:
– Что же заставило тебя передумать?
Через дверной проем Элис увидела на стене фотографию. Это был семейный снимок Кристиано с его родителями и братом. Элис уже видела это фото, но не придавала ему значения. Кристиано выглядел здесь счастливым мальчишкой с широкой улыбкой и добрым выражением лица. В нем не было ничего от закрытого, чрезвычайно серьезного мужчины, стоявшего сейчас перед ней.
– Это был долгий процесс, – ответила Элис. – Такое не происходит за один день. Я вижу своих подруг и клиенток, которые стали мамами. Это особый опыт, уникальный. Отношения между матерью и ребенком – это нечто особенное. – Она невесело улыбнулась. – Моя мама сводит меня с ума, но я знаю, что в душе она любит меня больше всех на свете. Я хочу испытать эту любовь сама. Хочу почувствовать эту связь.
Кристиано отошел в сторону и прижался спиной к стене.
– Как жаль, что бабушка вмешалась в твои планы на жизнь. Полгода тебе придется потерпеть.
– Это не страшно, – ответила как ни в чем не бывало Элис. – Мне двадцать восемь лет, паниковать пока рано.
Последовала долгая пауза. Элис не знала, думает ли Кристиано об иронии их положения. Раньше он отчаянно хотел семью, а ей была нужна только свобода. Теперь он сторонился семейных обязательств, а она опасалась, не будет ли поздно обзаводиться детьми.
