Вокруг его ног крутился Мюнхгаузен.
— Ты правильно сделал, — сказал Герман. — Меня от них воротит.
Петр молчал. Герман пододвинул к нему стул и сел рядом.
— Успокойся, — он положил ему руку на плечо.
Петр недовольно дернулся. Герман убрал руку, встал и подошел к окну. Закурил.
— Где они? — спросил вдруг Петр.
— Они ушли. Ты прогнал их.
— Да, помню.
Он снова стал разглядывать стол. Через минуту спросил:
— А где они?
Герман обеспокоенно заглянул в его лицо: оно по-прежнему было красным, на лбу вздулись вены. Веко все еще дергалось.
— Эй, что с тобой? — Герман вновь сел рядом с ним.
— Где они?
Взгляд Петра отчаянно забегал по комнате.
— Где?
Резкими движениями он похлопал себя по карманам, затем встал со стула и выглянул в окно.
— Где?! — он сорвался на крик.
Герман схватил его за плечи и попытался усадить обратно. Петр сел. Было слышно, как тяжело и часто он дышит.
Петр содрогнулся от страха. Он почувствовал, как по позвоночнику ползет жирная белая многоножка. Еще одна тварь обвилась вокруг его горла и с силой сдавила. Стало трудно дышать. Взглянул на пальцы — они были белыми и шевелились. Он мигом вскочил со стула и вновь подошел к окну — на пол посыпались тысячи маленьких насекомых. Они хрустели под ногами. Петр зажмурился и увидел собственное улыбающееся лицо — без глаз, но с длинными усиками, растущими из затянутых кожей глазниц. Тогда он закрыл лицо руками и закричал.
— Где?!
— Да что с тобой?
Петр открыл глаза и увидел серый потолок своей комнаты. Он лежал на кровати. Рядом на стуле сидел Герман.
— Ну как ты? — спросил он.
Петр приподнял голову и растерянно огляделся по сторонам. За окном было уже темно; накрапывал дождь. В ногах свернулся клубком Мюнхгаузен.
— Как ты? — повторил Герман.
— Что это было? — Петр услышал свой голос со стороны, он был слаб и хрипловат.
— Ты ничего не помнишь?
— Нет, — он снова уронил голову на подушку.
Герман прищелкнул языком и тяжело вздохнул.
— Ты стал кричать и упал на пол в судорогах. С пеной на губах.
— Черт возьми… — зло прошипел Петр.
— Несколько раз ты приходил в сознание и даже что-то говорил. Я вызвал скорую — они сказали, что это банальное алкогольное отравление. Но мне кажется, что тебе надо посетить врача. Это серьезные проблемы.
— Я ничего не помню, ничего. Мне стало страшно, а потом… А потом я проснулся.
— Прошло пять часов.
Петр потрогал рукой лоб. Сильно болела голова.
— Я хочу спать, — сказал он. — Я очень хочу спать. У меня болит голова.
— Спи, — ответил Герман. — Не буду мешать.
