– Что могу сказать? Молодец! Не украл, не купил, а честно заслужил, – искренне похвалил тот скомороха и тут же озабоченно спросил: – Значит, ты теперь точно не можешь никуда уехать из Москвы?
– Пойдём отсюда, Никифор, – Ратмир кивнул конюху и, протянув ему монету, предупредил: – Береги его как собственную зеницу ока! Корми хорошо и аккуратнее там, когда щёткой тереть станешь. Головой отвечаешь.
Они вышли из тёплой, пропахшей навозом конюшни и вновь подошли к плетню.
– Получается, что нет мне возможности пока уехать из Москвы. И как надолго – я не знаю, – негромко произнёс Ратмир.
Старик Никифор вздохнул: – А так хотелось в жарких краях зиму переждать.
– Если хотите, отправляйтесь пока без меня. Представления давать сможете. Да и деньги у нас в запасе имеются. Вам хватит, – прищурившись, произнёс скоморох и посмотрел куда-то в прихваченную первым снегом даль.
– А так можно? Ты не обидишься? – недоверчиво посмотрел на него старик Никифор.
– Конечно можно. И чего обижаться?! Наоборот мне легче будет, если буду знать, что вы уже там и всё у вас хорошо, – улыбнулся Ратмир. – Только у меня к тебе одна просьба будет, Никифор.
– Слушаю.
– Помнишь, я рассказывал про двух мальчишек-братьев, что живут у Красных ворот?
– Припоминаю. И что?
– Они поедут с вами. Там вас найдут люди из коллегии, где в своё время учился я, и заберут их, – Ратмир перевёл взгляд на старика Никифора. – Там же должен остаться и Теодорка. Ему уже давно пора начинать постигать главные науки.
– Почему не здесь, Ратмир? – тихо спросил старик Никифор.
– Потому что здесь, на Руси, эти коллегии только строятся. Ты против?
– Да нет, Ратмир. Глядя на то, чему ты выучен, я только рад, что они будут обучаться там же. А как быть с верой? Они же – православные.
– Никто их не будет принуждать к смене веры. В том городе несколько православных храмов, – вздохнул Ратмир.
– А Елена? Она хотела быть рядом с сыном.
– Я уже говорил ей, что для неё там найдётся занятие, если только она сама захочет. Если же захочет остаться с вами, то навещать Теодорку сможет в любое время. У Теодорки острый ум и ему обязательно нужно учиться дальше! – повторил Ратмир, поёживаясь от холода. – Всё, Никифор, пошли в дом.
– Погоди, Ратмир. А что с Андрейкой? Он же так и не научился пока говорить нормально. Тяжело ему будет среди обычных ребятишек…
– Не беспокойся за него, Никифор, – улыбнулся посиневшими от мороза губами скоморох. – Есть в Италии один известный живописец – Паоло Кальяри. Так вот, – ему уже показали рисунки нашего Андрейки, и он с нетерпением ждёт его в своей мастерской. Сказал, что мальчишка чертовски даровит и что с удовольствием возьмёт его к себе учеником.
