Дни до пятницы протекли туманно. Миша думал о Даше.
— Мы собираемся у Ильи, — оповестил он дядю и тетю.
Тетя Бела по обыкновению сразу завздыхала, а дядя Наум оптимистично заявил:
— Ты вступил в новую жизнь, Мишук! Молодец! Это просто, как три рубля. Понял, нет?
После уроков разошлись пообедать и, наконец, поехали к Илье. Он жил далеко от школы, но многие ученики сюда ездили. Школа считалась престижной, для избранных. Так что стоило и покататься ради нее на метро или автобусе.
Возле дядиного дома Мише попался более чем необычный троллейбус. Сзади у него красовалась цифра «33», впереди — «15», сбоку — «31», а шел он по пятому маршруту от Савеловского. Миша сразу начал раздражаться и нервничать: что за дурацкие новости?
Загадочная нумерация изумляла и настораживала непривычных к нововведениям пассажиров. Не решаясь ни сесть в троллейбус, ни расспросить подробнее водителя, они рисковать не хотели и продолжали стоять на остановках. Возможно, новый эксперимент и был на это рассчитан. Троллейбус шел полупустой, но Миша решил рискнуть и, конечно, выиграл. В спокойном и удобном салоне он тупо уставился в окно, разглядывая серые и тусклые осенние улицы и не слыша ничего вокруг. Проклятая зависимость… Почему он опять так легко пошел на поводу у одноклассников? Что за странный, дурной характер? Так он в родном Калязине всегда без труда и без лишних слов подчинялся Саньке и другим дворовым парням, так его пыталась охомутать Леночка… Непонятно, как ему удалось тогда вырваться… Только память никак не отпускала его… Проклятая память…
На прощание Леночка, уперев руки в крутые бока, притопнула полной ножкой и спела Мише частушку:
Не ходи но коридору,
Не стучи калошами.
Все равно любить не буду —
Морда как у лошади.
Миша тогда страшно обиделся. Что же это такое: то медведь, то лошадь?.. Кто же он на самом деле?..
Ах, Леночка, Леночка Игнатьева…
Путь к дому Ильи действительно оказался недальним. Миша вышел в районе Ваганьковского кладбища, по-осеннему нешумного, щедро усыпанного мягкими, липкими от сырости, умирающими листьями. Осторожно сыпался тихий мелкий дождик, старающийся не слишком мешать редким прохожим. Маршрут был довольно четко описан сначала самим Ильей, а потом еще уточнен Митенькой.
В старой пятиэтажке, на третьем этаже, видимо, уже истомились в ожидании Миши, потому что дверь распахнулась мгновенно и раздался гул дружеских приветствий и радостных возгласов.
Открыл фарфоровый Митенька, обольстительно глянул сногсшибательными, неизменно бесстрастными глазищами. Льняные прядки с продуманной небрежностью рассыпались но хрупким плечикам.
