Мифы о Хельвиге | страница 12
тебя словно болезнь.
Ливани молока на дорогу
улетающим птицам вослед.
Вспомни счастливое время
когда звери были людьми.
Левант (трещина)
Зашвырни на небо мои глаза,
они мне здесь не нужны.
Не слушай высокопарную чушь
про прибежище совершенных людей.
Первенец из мертвых, первочеловек,
окончательно утвердил власть мужчин,
полубогов, всегда стоящих одной
ногой в общей могиле.
Мышиный запах цикуты,
этот убогий нафталин мумий,
отвратителен, как бычья кровь
и недожеванный хлеб костра.
Я любил женскую красоту.
И другую не хотел знать.
Но когда к твоей груди прижат
младенец – герои презренны.
Материнство и море, два гвоздя,
которыми распят каждый из нас.
Природа вступает в свои права
после опустошительных войн.
Я очевидная часть этого мира,
вне зависимости от решений
Вселенских соборов, бесстыдно
разделивших душу и дух.
Звериная или рыбья моя плоть,
мне давно безразлично,
хотя я бы хотел заслужить
уважение смертных и мертвецов.
Головы предков
Адам, он же Давид, он же Иисус Христос,
чей череп закопан у входа в Ерусалим,
охранял его Северный подступ, до тех пор
пока его не раскопал Бран.
Ахилл Мирмидоянский, ученик кентавра,
продолжал петь головой, отделенной от тела.
Так же поступил Бран, лишивший за ночь
пятьдесят девственниц по любви.
Нас вынуждают петь, а не лебезить.
Потомки Гомера, сына Иафета,
осели в Британии, повторяя слова
пелесгов и халевитов.
Они нас учат любить. Заклинания
Дайвиров и Блодайвет,
оставляющей следы из снега, —
на наших устах, как недожеванный горох.
Разрушение Храма, падение Трои,
плаванье в бочке лучшего из сынов
закончится тем, что его прибьет волной
к зеленому острову Элга.
Северный царь, улыбаясь, встретит поэта.
Даст ему имя прекрасное – Гвидион.
Отнесет его голову на лондонский Белый холм,
прикажет воронам ее отпеть.
Однако Бран будет петь сам,
словно царь Эврисфей, чья голова похоронена у Микен.
И никакой король Артур не отыщет ее,
потому что лишится слуха, сатрап.
Размягчение камня
Головы предков – вулканические острова
в колокольном туземном снегу,
чистом как звук птиц вертикальных,
профильтрованном взглядами миллионов детей,
клубящимся жидким азотом и жертвенным дымом,
возникают в просторе британских равнин,
дрожат миражами в пустыне,
сводят с ума унылых матросов,
увидавших чужую землю впервые.
Так впервые мы видим огонь, первый снег,
смерть отца, что никогда не решился
поверить в Бога, хотя знаем,
что это чувство ему знакомо, будто лицо
на снимках в New York Times времен
Первой тогда еще мировой войны.
Не обязательно знать, кто пересек океан,
Книги, похожие на Мифы о Хельвиге