Сара, побагровев:
– Чтобы я шла за гробом с этой потаскухой, этой тварью и сумасбродной сукой?!
– Да, Сара. Ты должна выполнить мою просьбу, а иначе я тебя прокляну!
Саpа долго молчала, затем процедила:
– Хорошо. Я выполню твою просьбу. Ho имей в виду: эти похороны не доставят мне никакого удовольствия.
* * *
– Двойра, наша тетя Рахиль умерла, вот письмо из Америки.
– Ах, какое несчастье, какое несчастье!
– Погоди. Она завещала нам пять тысяч долларов…
– Дай ей Бог здоровья.
* * *
Умерла у Абрама жена. Приходит он в газету – напечатать объявление. Заплатил по минимальному тарифу и дает текст: «Сара умерла».
Ему говорят:
– За минимальную цену вы можете дать четыре слова.
– Тогда добавьте: «Продам „Москвич"».
* * *
Встречаются два еврея, один другому говорит:
– Слыхал, вчера Абрам умер? Ты на похороны пойдешь?
– А что мне Абрам, я его и не знал толком, и не уважал. Вот если б ты умер – я бы обязательно пришел.
* * *
Умер старый еврей. Вскрыли его завещание, читают: «Дочке моей, Сарочке, оставляю сто тысяч долларов и дом. Внучке моей, Ривочке, оставляю двести тысяч долларов и дачу. Зятю моему, Шмулику, который просил упомянуть его в завещании, упоминаю: привет тебе, Шмулик!».
* * *
Муж Двойры уехал по делам. В это время умирает его сестра. Двойра должна сообщить мужу о несчастье очень осторожно, потому что у него больное сердце. Двойра посылает телеграмму: «Сара неопасно заболела. Похороны в четверг».
* * *
Умирает старый Исаак. У его постели собралась родня.
– Сара здесь? – спрашивает он.
– Здесь.
– Хаим здесь?
– Здесь.
– Двойра здесь?
– Здесь.
– Мойша здесь?
– Здесь.
– А кто же остался в лавке?!
* * *
– Вы не знаете, кого хоронят?
– Какого-то Лейкина, артиста.
– Да-а-а? А разве он умер?
– Ну если только это не генеральная репетиция.
* * *
– Алло, Хаим дома?
– Пока да!
– И я могу зайти?
– Только быстро – через час выносим.
* * *
Сара на смертном одре.
– Сруль, – обращается она к мужу, – я скоро умру. А ты, едва меня похоронишь, забудешь, какой я была тебе прекрасной и верной женой, и станешь ухлестывать за другими.
– Сара, – успокоил ее Сруль, – сперва умри, а потом мы поговорим.
* * *
Верующий еврей Шломо лежит в госпитале при смерти. Его семья пригласила раввина быть с ними в этот тяжелый момент.
Когда раввин встал у кровати больного, состояние Шмуля явно ухудшилось, и он судорожными движениями руки показал, что хочет что-то написать. Раввин с любовью подал ему ручку и лист бумаги.
Шломо из последних сил нацарапал записку и умер. Раввин решил, что сейчас не время читать записку, свернул ее и положил в карман пиджака.
