Романов только что вернулся из Москвы, с февральско-мартовского Пленума ЦК. Партия приняла грандиозную программу освоения целины. В районах Востока было решено поднять массивы пустовавших земель, равные по своим размерам целым государствам. Вся страна готовилась к наступлению.
— Вы читали постановление Пленума? Нет еще? — говорил Романов. — Такое начинается…
Ночью Истомин не спал, ворочался, курил. Напрасно он звонил Романову, отнял время у занятого человека. Такие дела развертываются в области! Нехорошо подумает о нем Романов… Мрачно и скверно было на душе у Истомина.
1
Чуть свет Истомин поднял новоселов.
За ночь выше крыш намело сугробы, завалило снегом ворота и калитки, занесло железнодорожные пути. Надо было очистить от снежных заносов дороги, снять с платформ груз, вечером доставленный для «Степного».
Улицы поселка быстро заполнились возбужденными, шумными молодыми людьми.
А Дрожкин чувствовал себя очень несчастным. Он проклинал тот день, когда директор совхоза приставил его к скотине.
Выздоровел и вернулся в Коскуль дед Андрющенко. Он рассчитывал управлять быками, к которым был прикомандирован трестом. Но Дрожкин и Ровняков к тому времени уже освоились с обязанностями возчиков, и Истомин предложил старику должность управляющего огородами совхоза. Никите Макаровичу по душе пришлось предложение. Теперь он находился в Зареченске, куда выехал за семенным картофелем и семенами овощей.
На этот раз Дрожкин вез воду мимо вокзала. Здесь было так же много людей, как в день приезда новоселов в Коскуль. Николай хотел проехать быстрее и что есть силы бил быков длинной палкой, вымещая на них свою горькую обиду. Вот сани почти миновали станцию, у Дрожкина отлегло от сердца… Все обошлось бы благополучно, если бы не колокол, висевший на углу вокзала. Быки остановились; один из них зацепил губами веревку, свисавшую от языка колокола, и стал ее жевать. Раздались частые звуки. Николай ударил ненавистного быка. Тот бросил веревку, повернул морду и громко замычал, не проявляя, однако, никакого желания уходить от колокола. Никогда еще Дрожкин не видел такой глупой, безобразной морды…
Некоторое время Дрожкин и Ровняков вдвоем управляли волами. Но потом стали работать в одиночку, чередуя дежурства через день. И надо же было случиться, что именно сегодня пришлось дежурить Николаю и отправиться, в этот злополучный рейс мимо вокзала.
На звон колокола и рев быка сбежались, смеясь и улюлюкая, новоселы. У парня зарябило в глазах. Ничего не понимая, что-то кричал встревоженный дежурный по станции. Отовсюду неслись едкие, как соль, слова:
