Мать лежала в комнате неподвижно и заливалась немым кашлем. Молодые терпеливо ждали её смерти, туманы сменялись пыльными ветрами, завод пыхтел через реку, жизнь обещала течь неглубокой илистой речкой, пока не иссохнет от усталости. Но зимой незадачливый Гришка попал в неприятности: в городке его арестовали за мелкую кражу. Стали ждать суда.
— Как же нам быть? — спросила Ольга, сидя подле матери.
Та молчала.
— Придётся денег много достать. Я всё продам,— задумчиво говорила дочь, разглядывая маленькое колечко на пальце.— С кем же мне сговориться, кого б попросить?..
Деревенские нашептали, что дешевле ей попробовать договориться не с милицией или судом, а с тутошними, районными бандитами, которые покрепче любой власти держали и город, и завод, и окрестные деревеньки заодно. В Сорино их предводитель, Ваня Грелов по кличке Грелка, прежде никогда не приезжал. Ольга отыскала его в Окрипино, под мартовским снегопадом терпеливо ожидала аудиенции, ближе к темноте пригласили, зашла в хату, где бандитский король восседал в кругу приятелей после бани. Это был совсем молодой паренёк, со страшным шрамом поперёк горла, с водянистыми смеющими глазами, детской наивной улыбкой.
— Сахарная девушка к нам пришла,— заговорщицки сказал он присутствовавшим; из углов раздались смешки, света было до того мало, что могло почудиться, будто из темноты хихикают тараканы.
Ольга, не обращая ни на кого внимания, впившись в насмешливые рыбьи глаза, рассказала, кто она, в чём дело и о чём просит. Грелка внимательно слушал, продолжал весело улыбаться и часто почёсывал шею.
— Так и кто ж этот Гриша тебе? — спросил он под конец.
— Жених,— твёрдо ответила Ольга.
— Сахарная девочка, такая молодая, а замуж уже собралась?
— А чего ждать?
— А действительно,— он хохотнул.
Ольга в сомнении теребила колечко на пальце и думала, положено ли в таких разговорах первой начинать о деньгах. На самом деле денег у неё почти не было, в деревенском магазине давно продукты давали под запись и честное слово, бумажек не видали по полгода. Но драгоценности, сбережённые когда-то матерью для богоугодного дела, могли выкупить беспутному Гришке свободу, поэтому она опасливо подошла к столу, за которым восседал Грелка, и нерешительно протянула руку с небольшой горстью золотых серёжек.
— Так ты мне уже задаток предлагаешь? — тот вдруг сразу сделался не то что серьёзен, а даже почему-то озлоблен.
Она кивнула, разжала пальцы, в тишине было слышно, как металл падает на дерево.
