В вагон-ресторан вошли остальные девушки. С ними была и Наоми, казалось, она смотрит на все будто издалека.
— Давай-ка присаживайся, Слэтри, — во весь голос позвала Митчи, указывая на два свободных места за своим столиком и за стоявшим через проход. — Кэррадайн, присядь к бедняжке! Царица Наоми, будьте добры, снизойдите до нас! А ты, оперная дива по имени Фрейд, садись вот здесь, рядом с Элеонорой. Ах, Неттис, прошу, прошу!
Все расселись, как просила Митчи.
— А теперь о твоем свекре, — обратилась Митчи к Кэррадайн, вперив в собеседницу пристальный взгляд карих глаз. — Он у тебя большой человек, насколько я понимаю?
— Генеральный прокурор. И заместитель премьер-министра.
— А твой муж? Не собирается в политику?
— Пока что об этом и не заикается. У него сейчас с армией хлопот полон рот. Бедняга, полковник вечно упрекает его в недостатке требовательности. Но уж такой у него подход к подчиненным. Взывать к лучшему в человеческой натуре.
— Ну, — сказала Митчи, — с тобой, сестра Кэррадайн, ему это явно удалось. Пока что на ваш брак смотрят сквозь пальцы. Письмо из министерства предписывает, чтобы в армию забирать незамужних, но, строго говоря, такого закона нет. Если меня кто-нибудь спрашивает, я разыгрываю дурочку.
Было видно, что Кэррадайн эта тема явно в тягость.
— Прости, — сказала Митчи. — Согласна, что такие вещи лучше обсуждать с глазу на глаз. — Видимо, чтобы загладить допущенную бестактность, она призналась присутствовавшим медсестрам, откуда она. — Из Мельбурна.
— А родились где? — поинтересовались те.
— На Тасмании, — ответила Митчи. — Я дочь владельца молочной фермы.
Сначала ее мать была очень строгой — настоящая шотландка. Но все оттого, что муж ей радости не доставлял. Его куда больше интересовали скачки. И еще жокеи в шелках. Только о них и думал. Но бывают увлечения и почище, вот он и преставился от менингита. После этого все наладилось, и матери стало полегче.
Митчи повернулась к Оноре.
— Ну, а с такой фамилией, как Слэтри, ты уж точно все знаешь о лошадях, ибо добрые паписты[8] все до единого на них помешаны. На них, да еще на азартных играх. Так ведь?
Из чьих-нибудь уст эта фраза могла прозвучать как злобная подначка, но Митчи никто ни в чем подобном заподозрить не мог.
— Верно, верно, — согласилась Онора, словно в подражание своим ирландским предкам, — если ты не играешь на скачках или во что-нибудь еще, ты точно поступаешь вопреки христианским заповедям. И пьянство — вещь вполне простительная. Все остальное, включая общение с протестантами, смертный грех, гарантия того, что тебе уготован ад и только ад.
