В чисто информативном плане произведение Моэма познакомило ее с особенностями англиканской церкви, о которых она и слыхом не слыхивала. Она узнала о жизни в Гейдельберге, что наводило на мысль о немцах как носителях тех же гуманистических идей. То, что существовали немецкие девушки, «услаждавшие взор» персонажа по имени Филипп, было истинным откровением. Автор этой книги, только что вышедшей из печати, владелец которой либо почил в бозе в одном из отделений, либо был переправлен по морю долечиваться в Египте или на Мальте, поместил своего странника в гущу немецких семейств. Несомненно, такой поворот сюжета абсолютно расходился с действительностью — немцы были и оставались врагами. И Салли не без удовольствия отмечала, что большинство ее коллег не сомневались, что она увлеклась каким-то явно проанглийским романом. А она в это время переваривала рискованные фразы, вроде «Мужчины в Англии ужасное дурачье, — продолжала она. — Им важно только лицо. Французы — у них умение любить в крови — отлично знают, насколько важнее фигура».
Да, но какое отношение все это имеет к Фрейд? Чего хотел насильник? За что намеревался ее наказать — за фигуру или за лицо? Неужели мужчины подразделяют женщин таким образом? Если да, в таком случае их жестокость становится более понятной.
А тут возьми да приди Наоми. Опустившись на колени, она пробормотала:
— Если и у Фрейд все это как у нас с тобой… Ну, отсутствие месячных… По крайней мере, хоть не забеременеет.
Какая беременность? Они и думать не хотели о том, как можно вынашивать у себя в чреве ублюдка, с ужасом дожидаясь дня, когда он явит миру свой монструозный лик. Чтобы и любить его, и ненавидеть? Чтобы сплавить в какой-нибудь приют? Или прикончить, едва произведя на свет?
— Стало быть, есть в природе мудрость, — заявила Наоми.
И, чмокнув Салли, ушла.
На следующее утро в палатку — как член свиты полковника — вошла старшая сестра. Она прошагала по остывшей за ночь земле, по вырытым кротами норкам. Поговорила с Фрейд, которая как раз одевалась и была исполнена решимости приступить к работе. Старшая сестра предложила ей отделение на выбор. Послеоперационное, решила Фрейд. Нет-нет, ей бы не хотелось слоняться без дела, но лучше будет сменить отделение, поскольку именно в дизентерийном все это с ней и произошло.
Девушки съели скудный завтрак — впрочем, подслащенный сгущенным молоком чай был вкусным, после чего отправились на дежурство. Фрейд получила во владение послеоперационное отделение, где находились те, чьи травмы были соотносимы по тяжести с нанесенной ей. И посему были обречены на смиренное поведение остаточными явлениями после наркоза или же ранами. Эти бледные, синегубые мальчишки были совсем как малые дети. При виде их даже можно было вновь уверовать в благородство мужского пола.
