— Проблема в том, — сказала Салли, — что мужчины слабаки. Некоторые бросились с плота в море. А вот Митчи…
Кэррадайн кивнула — кивок относился только к тому, что касалось Митчи и перенесенных ею мук.
— Ну, могу только сказать, что ее прооперировали. Больше ничего не знаю… Большую часть времени приходилось быть хирургической сестрой. У меня хорошая палатка, уютная. При условии, что здесь вообще уместно говорить о таких вещах, как «уютная палатка». Но моя на самом деле уютная. И есть все, что мне нужно.
В придачу двое преотвратных типов — санитаров. Педерасты. — На глазах Кэррадайн вдруг показались слезы. — Боже мой, я такая же жестокая, как те, в больнице Сэдбери, — горестно заключила она.
Кэррадайн поднялась. Другая медсестра закончила мытье Оноры, которая все время болтала без умолку, хоть и вполголоса.
— Кэррадайн! — прошептала Онора. — Кэррадайн — сахарная глазурь на торте выживания.
Онора уселась в постели. Салли заметила силуэт Фрейд. Та — тоже в матросской нательной рубахе — беспокойно ерзала на раскладушке.
Салли вновь заснула, разбудила ее чмокнувшая в щеку Наоми. Наоми тоже была в длиннющей нательной рубахе, с накинутым на плечи одеялом. Ее знобило.
— Представляю себе, как бы на все это посмотрел наш папочка, — сказала она. — Нам сказочно повезло, той ночи нам бы ни за что не выдержать. Мы бы все пропали.
— Уверена, ты бы не пропала, а выдержала, — резко возразила Салли.
Тут в палатку вошли офицер со старшей сестрой и санитаром. Офицер, человек средних лет, держался как-то уж слишком уверенно для военно-полевого хирурга. Вошел он почти бесшумно, молча, однако женщины тут же заметили его появление и устремили на него любопытные взгляды. Салли, опустив ноги на неопрятный пол, уселась на матраце.
— Леди, — объявил офицер, — я полковник Спэннер. Добро пожаловать на Лемнос. Хочу поздравить вас с благополучным спасением.
Но, похоже, благополучно спасшиеся не удостоили полковника даже улыбки. Онору слова офицера ощутимо задели за живое, и она метнула язвительный взгляд на Салли. Неттис, лежавшая в дальнем конце палатки, изменилась в лице, эту гримасу Салли уже видела, когда Неттис за сутки до этого снимали с тонущей лошади. В этом неприкрытом высокомерии полковника и стремлении властвовать было что-то неуместное — ладно, будь они на службе, но сейчас-то они находились в прострации, если называть вещи своими именами.
— Есть какие-нибудь вопросы? Проблемы? — осведомился он. — Может, случаи контузий, может, у кого-то ссадины или раны?
