— Разволновался я, ребята.
* * *
Районы, которыми мы тогда проходили, не были еще всерьез задеты войной.
Боев тут не происходило.
Фронт откатился километров за полтораста, немецкие гарнизоны только устраивались, гестаповцы и другие каратели не подоспели.
Однажды нас подсадил на подводу старик-колхозник. У него было удивительно мирное настроение.
— Видите, ветряк крутит крылами. Еду к нему за мукой. Разве я когда-нибудь думал при нимцях зерно молоть? А нимцив-то всего три на целый район. У нас як был до войны колгосп «Червоный прапор», так и тепер. И голова тот, и счетовод тот самый… Вот пшеница стоит не кошена, осыпается хлеб. Едемте, товарищи, будем работать. У нас и молодицы гарни, у нас и бабы славни… Работников дуже мало.
Стали мы расспрашивать старика, откуда он, такой добродушный, и чего это ему немцы больно нравятся? А он рассуждает так: что же делать, если не удержались, сдали немцам Украину, и Москву, и Ленинград — надо применяться, мол, к обстоятельствам.
— А нимцив тих я и не бачив. Яки таки нимцы?
— А откуда ж вы, папаша, знаете, что Москва взята?
— Староста сказал.
— А вы ему и верите?
— Да кому ж верить? Раньше газеты приходили, радио было. Тепер що староста каже, то, значит, и правда.
Так мы и не поняли толком, хитрит ли старик, притворяется ли придурковатым, или в самом деле его распропагандировали немецкие ставленники.
Когда же выяснилось, что старик из села Озеряне, Варвинского района, Черниговской области, меня как током ударило.
— Так что ж, выходит, мы уже на Черниговщине?
— А як же…
— А был тут в области руководителем Федоров. Не слыхал, папаша, куда он теперь делся?
— Федоров? Олексий Федорович! Так я ж його до войны, ось, як вас, бачив. Он часто приезжал. А где тепер, хто знае? Одни кажуть — нимцям продался, другие кажуть — убытый… Може, старостуе десь…
Тут я не удержался. Хотелось за глотку схватить старика.
— Ах ты, старый черт! — сказал я всердцах. — Что же ты брешешь, что Федорова знал? Я и есть Федоров!
Но старик не только не смутился, он вдруг побагровел, повернулся ко мне и закричал:
— Я брешу?! Шестьдесят четыре года в брехунах не ходил и теперь подожду. Думаете, если пистолетов пид сорочку напихали, так уж напугали шибко? Я старый человек, мне смерть не страшна. Який вы есть Федоров?! Колы б прибув до нас Федоров, народ бы за ним в партизаны пошел, народ бы мельницу спалил да старосту повесил… Э, хлопцы, нашли кого выспрашивать… А ну, слазь с подводы, слазь, кажу! — закричал он свирепо и толкнул меня под бок.
