Вторая качиха теснила Энди, который был раза в полтора крупнее её, к болоту. Незаметно так, дюйм за дюймом, но теснила. Удары у неё были веские, хлесткие, от которых Энди болезненно морщился. Он и сам был не промах, сам бил, как цепом, однако на его тумаки качихе было наплевать. Что поделаешь — квазоид. Энди не знал, что дерется с роботом.
— Бей в пупок, — сказал Галахер, отпыхиваясь. Умотала его эта стерва. — Там у них кнопка.
Энди ударил, но квазоид ожидал этого и отбил его руку.
— Давай, Энди, — сказал Галахер, обхватив сзади качиху и не позволяя ей шевельнуться.
Энди, кряхтя, начал бить и с четвертого удара попал. Квазоид застыл восковой фигурой, Галахер отошел, похлопав качиху по жесткому плечу.
Мимо промчался экипаж с визжащей публикой.
— Все кулаки отшиб, — пожаловался Энди. — Как об стенку.
— Немудрено, — сказал Галахер. — Давай, бери за ноги. Закинем стерву в болото, пусть там ржавеет.
Раскачав, они забросили стерву, ту, что лежала, подальше в болото.
Мадлен сказала «ах», робот наполовину скрылся в смрадной жиже — болото оказалось таким же блефом, как гроб и скелет. Аналогичная участь постигла второго квазоида.
Всё это время третья качиха молчала, и не изменилась в лице даже тогда, когда её подружки очутились в грязной луже.
— А ты чего? — обратился к ней Галахер. — Хочешь сказать, ты не из этих?
— Из каких из этих? — спросила качиха басом. — Ты уж давай уточняй, дружок, из каких из этих?
Одно другого не легче — мужик, косящий под бабу. О, Господи, что за времена настали?
— Тю, — бесцеремонно произнес Энди. — Гермафродит, что ли? Так и говори. У меня была знакомая девица, тоже оказалась двуполая. Я, понимаешь, шарю и никак не пойму…
— Фи, — обронила Мадлен.
— Энди, хватит болтать, — сказал Галахер. — Надо отсюда сматываться, а то провоняешь, как дохлая кошка. Куда пойдем — вперёд, назад?
— Дураки вы все, — выдала качиха. — Просто у меня голос теперь такой. Дебилы бестолковые. Будто сами стероиды не жрали.
— А-а, — понятливо сказал Энди. — Стероиды они такие, с них мужаешь. Следи только, чтобы ничего лишнее не отрос…
— Энди, — вмешался Галахер. — Ну сколько можно? Простите, мадам, вас как зовут?
— Анжела, — ответила качиха.
— Вы на него не обижайтесь, пацан еще, даром что вымахал со Шварценеггера.
— Пойдем сквозь стены, — неожиданно сказал Энди, вынимая из кармана складной нож. — Они тут из фанеры да парусины. Сматываться надо незаметно, чтобы ни одна сволочь не увидела.
Он взрезал ножом выкрашенную черной краской парусину, вышиб ногой дыру в фанере.
