— А это не вредно? — машинально спросил Черемушкин.
— Так, миленький, тогда всё вредно, — откликнулся Мортимер. — А вот и наш гость.
Черемушкин, как ни вглядывался, ничего постороннего не заметил, хотя нет, вот что-то бесформенное вынырнуло из правого сектора, стремительно и бесшумно преодолело пару километров и остановилось напротив космопорта, превратившись в блестящий гоночный автомобиль.
— Пошли, — сказал Мортимер…
Гость оказался длинным, тощим, с синей кожей, приклеенными к лобастому черепу черными волосами, и большущими коричневыми глазами. Этакий прилизанный задохлик в обтягивающем, то и дело меняющем цвет, комбинезоне.
Он прочирикал что-то Мортимеру, тот ответил на таком же птичьем языке. Секунд двадцать они оживленно общались друг с другом, Черемушкину сделалось скучно, потом вдруг он осознал, что понимает, о чем речь. Синенький говорил, что они заранее предупреждали атлантов о гибели их острова, и те вняли, и понастроили множество космических кораблей, и основная их часть успела улететь, а оставшиеся погибли. Сейчас, спустя 12 тысяч лет, для землян существует опасность не меньшая, даже большая. И опять последовало предупреждение, но Мировое правительство слышать ни о чем не хочет, никто ничего слышать не хочет, этакое, понимаете, благодушие, будто все бессмертные. Да, да, соглашался с ним Мортимер, это наша беда, это наш бич: наше благодушие, наша благоглупость, наше самоуспокоение, наш кайф, наш центропупизм. Этак можно души потерять вот так запросто. Какие души? — спросил синенький. Да все, ответил Мортимер, и тут Черемушкин не выдержал.
— А разве атланты умели строить космические корабли? — спросил он на несуразном с человеческой точки зрения птичьем наречии, от которого сразу зачесался язык.
— Умели, — неприязненно ответил синенький. — Вам-то что до этого? И вообще, вы кто? Кто это? — спросил он у Мортимера.
Тот открыл было рот, но Черемушкин его опередил.
— И где же теперь улетевшие атланты? — осведомился он. — Что-то о них не слышно. И не лучше ли было переехать куда-нибудь поближе, в Грецию, например.
— К сожалению, твердый Космос жесток, — сухо ответил синенький. — Погибли и те, кто улетел. Что же касается Греции, то это слишком банально, это не те горизонты, этого вам не понять. Господи, на что я трачу время.
Проронив это, синенький повернулся и пошагал прочь, бормоча что-то насчет двух обалдуев, которые выдают себя за унивитатов, а сами черт знает что и сбоку бантик.
