Завоеватель, который и сам жевал, замер, похлопал глазами, потом сказал невнятно, сквозь еду:
— Здорово, приятель. Чего это ты там делаешь?
Фройт не отреагировал, Еллешт тем более.
— Что, Вилли, дружбана увидел? — спросил Цеткин, сидевший рядом с Фройтом. — Не говори никому, а то укол в попу схлопочешь. Будешь дрыхнуть вместо ужина после укола-то, радость невеликая.
— Ладно, — испугавшись, ответил Завоеватель. Уж чего-чего, а поесть он любил.
— Но мне сказать можешь, — разрешил Цеткин. — Шепни на ушко, чего ты там увидел, Вилли, дружочек.
Он обошел стол, нагнулся к Завоевателю, и тот ему прошептал:
— В Дристунчике живет фитюлька.
Цеткин вгляделся в Фройта и, о чудо, увидел снующего Еллешта.
— А я тебя вижу, — сказал Цеткин. — Ты кто — микроб? Отвечай живо, а то накормим Фройта пургеном, он тебя в два счета выставит.
Еллешт завертел головой, понял, что обращаются к нему и ответил:
— Без меня Фройт помрет. А со мной станет шибко умный.
Голосок у него был тоньше комариного писка, но Цеткин с Завоевателем прекрасно услышали, поскольку были настроены на то, чтобы услышать.
Глава 5. Тест на разумность
Надо отдать должное Цеткину и Завоевателю, о фитюльке они никому не проболтались. Только Шекспиру, потому что тот сосед Цеткина по палате, а Завоевателя — по столу.
Уж и непонятно, откуда вдруг про фитюльку на следующий день знал весь дурдом, ведь Шекспир поделился тайной только со Стивеном Кингом, как с коллегой по перу, а тот шепнул об этом всего лишь миляге Дракуле, с которым был на короткой ноге.
В другом обществе после такого известия Фройта стали бы сторониться — кто его знает, этого идиота, что за живность в нем завелась. Известно же, какая живность заводится в брюхе — глисты, аскариды да цепни. Нет уж, нет уж, от такого надо держаться подальше.
Чудики были другими. Они видели, что во Фройте живет не глист-паразит, а трудяга человечек, и старались этому человечку всячески помочь.
Водили Фройта под локотки, кормили с ложечки, небритый Сатир вызвался даже пережевывать фройтовскую пищу, но его шуганули. Этому только дай.
Помощь эта была Еллешту как нельзя более кстати, у него появилось свободное время, когда он мог поработать над собой. В результате он начал прибавлять в росте и весе и понемногу заполнять объем фройтовского тела.
Тут следует пояснить, что живущий во Фройте Еллешт был на 90 % энергетическим созданием и лишь на 10 % — плотским, и что росла энергетика, а не плоть. Ну это так, для порядка, чтобы никто не подумал, что в человеке произрастал другой человек. Это вообще была бы чушь несусветная.
