В саркофаге покоилось странное существо, облик его будто двоился, то и дело мерцая. То это был стройный юноша в шутовском колпаке и с лютней в руках, то через миг на его месте оказывался монстр с бугристой шкурой, непомерно длинными лапищами и торчащими из-под верхней губы клыками. Оставалось неясно, какое обличье настоящее и является ли заключённый в саркофаге Стражем Цитадели или его место случайно занял угодивший в ловушку бродячий менестрель.
Но вот пленник саркофага открыл глаза и увидел пробудивших его. Облик его перестал мерцать, остановившись на обличье монстра, но при этом на голове чудовища остался колпак, а в руках лютня. От нелепости этого зрелища колдунья и мечник рассмеялись. Монстр в ответ зарычал и ударил когтями по струнам. Струны от такого обращения возмущённо тренькнули и оборвались. Из-за спины монстра взметнулись щупальца.
Брюнет отступил на шаг назад и в сторону, так что колдунья оказалась у него за спиной, и выхватил мечи. Страж бросился в атаку. Клинки ударили по щупальцам и со звоном отскочили. Глянув на бесполезное оружие, парень убрал мечи в ножны. Внезапно его образ замерцал, и на месте молодого человека оказался демон с чёрной чешуёй. Через мгновение два монстра с рёвом сцепились и клубком покатились по полу, пытаясь разодрать друг друга когтями и клыками. Колдунья взирала на них со снисходительным превосходством, как на расшалившихся детей.
Силы противников, очевидно, были равны, а раны заживали с невероятной скоростью. Поняв бессмысленность дальнейшего противоборства, они разошлись, приняв человеческие обличья, продолжая сверлить друг друга взглядами. Оба то и дело искоса поглядывали на девушку.
— Закончили? — осведомилась колдунья.
— Нет! — разом откликнулись оба.
Пожав плечами, девушка направилась к выходу. Парни потянулись следом.
На лесной поляне сидели двое. У одного на голове был шутовской колпак с бубенцами, а рядом лежала лютня, у другого из-за спины торчали рукояти мечей. Между ними стояла шахматная доска, лежали игральные карты и кости — противоборство не закончилось, но изменило характер. Темнота глубокой ночи ни одному из них ничуть не мешала.
Менестрель склонился над доской, чтобы сделать очередной ход. Бубенцы на его колпаке негромко звякнули. Мечник тут же на него зашикал. Оба синхронно обернулись в сторону, где спала, завернувшись в плащ, колдунья.
— Мальчики, вам не надоело? — протянула она, приподнявшись на локте, отчего плащ сполз с обнажённой груди. — Может, хватит в жульничестве состязаться?
