— Э-э-э, ты мне дорогу покажешь? — поняла я. Конечно, хищник не ответил, но пошел рядом, уверенно двигаясь к замку. Смирившись с происходящими странностями, я поплелась следом.
Незабудка тихо посапывала на кровати, и я прикрыла ее покрывалом. Зверь устроился в углу, его шипы улеглись вдоль хребта, и теперь он вновь был похож на обычного барса. Правда, теперь я переживала, что воспоминания о его клыках будут преследовать меня в кошмарах.
Раздумывая, я сняла испачканную тунику, стянула штаны, оставшись лишь в тонкой нижней сорочке. Со вздохом достала свое старое платье. Надевать его не хотелось, но новый наряд необходимо было выстирать и местами зашить. Я прошлась по комнате, потянулась. Сестра так сладко посапывала, что мне тоже захотелось прилечь. Наверное, сытный обед и бег по лесу были тому виной или беспокойные ночи на корабле, но мне ужасно захотелось спать.
Я потрясла головой, прогоняя дремоту, и ущипнула себя за руку. Обычно это помогало взбодриться.
— Надо выстирать наряд, — напомнила я себе. — Соберись, Лея!
И, решительно натянув платье, вышла в коридор.
Шариссар
Дверь за девушкой закрылась, а он все продолжал смотреть. Потом встал и помотал головой. Ему нужно было подумать, но мысли путались, а его зверь рвался на свободу, пытаясь подавить человеческую волю. И все из-за этого представления, что устроила девчонка.
Паладин фыркнул, заставляя себя успокоиться. Он загонял зверя глубоко в сознание, вновь возвращая себе контроль над телом и разумом. И ему совсем не понравилось то, как легко он этот контроль потерял. Шариссар хотел лишь проводить девушку до комнаты, а после исследовать территорию, но тут Лея начала раздеваться.
Стоя спиной к нему, девушка стянула тунику, что-то мурлыча себе под нос, выскользнула из штанов. Закинула руки за голову, потягиваясь. На ней осталась лишь тонкая светлая рубашка, обрисовывающая круглые ягодицы. Когда девушка двигалась, эта рубашка краем скользила по ее бедрам, вызывая у Шариссара настойчивое желание разодрать ее зубами. Элея словно дразнила его, двигая бедрами и выгибая спину, и хорошо, что стояла, отвернувшись, не видя, как зверь подобрался, готовясь к прыжку. Лишь в последний миг паладин заставил себя остаться на месте. Он мог бы просто выпрыгнуть в окно, как и собирался, но остался в углу комнаты, наблюдая за ее движениями.
Когда на девушку никто не смотрел, вернее, когда она думала, что никто не смотрит, ее движения менялись. Обычно она ходила, опустив голову и пряча глаза, чуть ссутулившись и расставив локти, словно собиралась обороняться. Но когда оставалась одна — распрямляла плечи, вскидывала голову, и ее походка становилась легкой, танцующей. Она тоже напоминала паладину зверя — грациозного и дикого, но сидящего в клетке. И этот зверь внутри девчонки Шариссару понравился.
